«Тебе мало одного удара по яйцам, - напоминаю себе о вчерашнем поражении. – Перестань слюни пускать, Вадик, и займись делом!»

И как только Ольга гордо удаляется из кабинета, я звоню Емельянову.

- Мне нужно сегодня купить собаку. Желательно породистую… Где их продают, не знаешь? – и заполучив ориентировочный адрес какого-то сомнительного рынка, задаю главный вопрос.

- Мне нужны все сведения о Терезе Разуваевой и ее муже. Завтра утром жду полное досье, - бросаю я отрывисто и на минуту задумываюсь.

«Кто сейчас помогает несчастному Коле? И кому, собственно, достанется наследство Терезы?»

Рынком назвать место продажи животных трудно. Просто улица, заставленная клетками с попугаями, собаками и котятами. И хозяева щенят, эдакие психологи, предлагают подержать в руках пушистый комок. Первой на удочку попадает Ольга, когда ей протягивают маленького йорка. Она любовно заглядывается на щенка, а потом выпаливает с детской непосредственностью:

- Сколько вы за него хотите?

- Тридцать тысяч, - смеется продавец, как будто предлагает купить пакетик семечек.

- Тридцать? – обескураженно переспрашивает Ольга. – Что за дикие цены?

- Я подарю, - шепчу чуть слышно. Так, чтобы слышала только сноха. Но маленький ушастый внук слышит и вопит на всю улицу.

- Да, дедушка, да!

- Нет, - шипит Ольга. – Ни в коем случае!

Я наклоняюсь к ней еще ближе. Вдыхаю запах. И не хочу даже на йоту отодвинуться. Пусть меня расстреляют прямо на месте. Иногда запах называют иммунологическим паспортом. И с его помощью легко считать состояние человека. Не знаю, как Ольга, не уверен, но лично чувствую, как медленно и верно дохожу до кондиции. Еще чуть-чуть, и свихнусь окончательно. От запаха чистой кожи и цитрусового парфюма, от цветастого шифонового сарафана с глубоким декольте, где виднеются идеальные магарасы. Естественно, у меня который день сносит башку! Мне бы отстраниться, но я не двигаюсь с места, вдыхая чистый незамутненный афродизиак и хрипло шепчу.

- Попробуй вернуть его хозяину…

Ольга протягивает щенка обратно владельцу и тут же прижимает к груди.

Хотел бы я оказаться на месте этой псины!

- Он такой милый, - лепечет она. – Невозможно оторваться!

- Тогда держи крепче, - усмехаюсь я и, вынув из кошелька шесть красненьких купюр, протягиваю продавцу. – Он хоть породистый? - интересуюсь, запоздало вспомнив наставления Емельянова.

- Да-да, конечно, - спохватывается бывший хозяин. – Вот все документы и паспорт. Щенок от лучших производителей.

- А мы его и без паспорта любить будем, - серьезно замечает Ольга и, подняв на меня взгляд, мурлычет «Спасибо!».

- Девушка, - басит ей вслед продавец, - если возникнут вопросы, звоните или приезжайте вместе с мужем!

- Что? – словно на ровном месте спотыкается Ольга и, вероятно, решив, что не стоит на весь базар объявлять о нашем родстве, кивает.

- Хорошо. Благодарю!

- Маме собаку купили, - довольно восклицает Роберт. – Теперь нужно выбрать для дедушки. Ты какую хочешь? Сторожевую или веселую?

Я довольно смеюсь и снова пялюсь на Ольгу, воркующую над новым любимцем.

Если бы она так и к людям  относилась, цены бы ей не было.

- Полагаю, что веселую мы уже приобрели. Теперь дело за сторожевой, - напустив побольше строгости, говорю я. – Может, алабая какого присмотрим...

- Возьмите лучше собаку в приюте, - улыбаясь, предлагает Ольга, и я впервые вижу ее добрый взгляд, предназначенный именно мне. И клянусь, что чувствую, как сердце заходится, словно у мальчишки.

«Как это называется? Ханжество, - осаждаю я собственные порывы. – Сколько их, любителей собачек и кошечек, гнобящих окружающих? Мне миллион раз приходилось наблюдать клиентов, кроющих матом собственных детей и воркующих со всякого рода живностью. А как-то раз пришлось пришивать нос одному недоумку. Он п-пьяни поколотил жену и поцеловал бультерьера в носик. Свирепый пес отомстил хозяину за свою поруганную честь и побитую хозяйку. Хорошо хоть вовремя доставили! Жена с бланшем под глазом и привезла. А вот собаку, кажется, потом усыпили.