- Чем это вас угостили, Вадим Петрович? – ехидно интересуюсь я, всматриваясь в чуть прибалдевшее лицо свекра. Плюхаюсь рядом на лавку. У ребяток неподалеку тускнеют морды и как-то сразу портится настроение.

- Мне кажется, или они за мной наблюдают? – отрывисто спрашивает Косогоров, ладонью вытирая вспотевший лоб и  выкидывая наполовину выкуренную сигарету.

- Есть такое, - киваю я. – Видимо, вам подсунули какую-то самокрутку, дорогой товарищ доктор! И как же вы сразу не распознали?

- Я из хорошей семьи, Оля, - криво улыбается Вадим и смотрит на меня совершенно шалым взглядом. – В школе и в университете никогда эту дрянь не пробовал и даже не интересовался дурью. Можно сказать, вот это первый раз…

- Загадывайте желание, - фыркаю я и с ужасом замечаю, как взгляд свекра становится остекленевшим. – Как вы себя чувствуете? – интересуюсь, пытаясь оценить состояние потерпевшего.

- Я? – удивленно переспрашивает Вадим. – Отлично, Олюшка, - фыркает он. – Я сейчас в номере транзит-отеля одной южной страны. Где-то в России нелетная погода, а я…

- Ну, понятно, - тяжело вздыхаю я и звоню Гене, на всякий случай оставившему мне номер сотового. – Тут у Вадима Петровича сердце прихватило, - вру я как ни в чем не бывало. - Можешь с кем-нибудь подъехать? Нужно его в клинику отвезти.

- Нет, - бормочет Косогоров, - никуда не хочу. Мне и тут хорошо, Олюшка.

- Кто бы сомневался, - хмыкаю я и отхожу к небольшому ларьку с мороженым. Покупаю самый обычный пломбир и, вернувшись назад, замечаю, что парни, угостившие Косогорова дурью, далеко не ушли. Сидят на соседней лавке и делают вид, что рассматривают что-то в телефоне. Игуаны хреновы!

- Вот сейчас бы обнесли вас как липку, - бурчу я, протягивая мороженое Вадиму Петровичу. – Ешьте, должно полегчать. Молоко адсорбирует всю гадость.

- Вот откуда ты свалилась мне на голову такая… умная? – вздыхает он. – Где тебя только Кирилл откопал?

- Какая разница? - хмыкаю я. - В отличие от вас, я не употребляю запрещенные препараты и не торчу.

- Так я…

- И еще, - резко добавляю я, - мне и в голову не пришло выставить вас в дурном свете. Представляю, как бы народ порадовался, если бы стало известно о вашем пристрастии. Босс обкурился. Да кто, зная, что вас штырит,  придет к вам морду ремонтировать?

- Оля, - противно тянет Косогоров, доедая мороженое, - я сейчас в транзит-отеле, и мне очень хорошо… Вылет опять задерживается… И со мной такая сладкая… маленькая…

- Возвращайтесь в реал, - обрываю я наркоманский бред. – Вон, уже Гена подъехал, - машу я рукой своему телохранителю. – Возьмитесь за сердце, что ли…

- Если только за твое, Олюшка, - бормочет Вадим Петрович. – А мне еще с Шевелевым сегодня встречаться, - стонет он и добавляет тоскливо. – Твою ж мать!

Гена приезжает не один, а с презентабельным красномордым мужиком, откликающимся на Вову.

- Сейчас за Робертом заедем, и домой, - бурчит, еле ворочая языком, Косогоров.

- Тебе бы в больницу, Вадим Петрович, - предлагает Вова. – Давай отвезу к нам в клинику, вызовем кардиолога…

- Пройдет, - отмахивается Косогоров. – Дома отлежусь… Оль, а ты с Геной за Робертом съездишь, да? Скажи ему, что собаку купим на выходные… - замечает он, поморщившись, потирая грудину.

- Конечно, - киваю я и всю дорогу на Оборонную, а потом и возвращаясь в Косогоровский особняк, думаю, что же привиделось Вадиму Петровичу в ядовитом дурмане.

«Транзит-отель, твою мать! - вздыхаю я, вспоминая собственные приключения. И ухватив горящие щеки обеими руками, гоню прочь надоедливые картинки, заботливо подкинутые моей памятью.