- Да, отец Кирилла постарался, - бурчу я неохотно. - Сейчас с нами в больницу заедет. Поговорит с врачом.
- Хорошо бы, - снова кивает мама. – Яковенко - лучший доктор, к нему со всей области едут. И ты бы узнала, Оля, сколько мы должны, - с упреком говорит она. – Неудобно получится…
- Да все в порядке, - отмахиваюсь я и только в больнице понимаю, как один звонок Косогорова меняет бабушкину жизнь в лучшую сторону.
Моя бабуля лежит в палате люкс и раздраженно пялится в телевизор.
- Вот два часа назад в эту камеру перевели одиночную. Тут даже собственный туалет имеется. Сиделку приставили…
- Так это же хорошо, бабуля, - улыбаюсь я. – Тут вроде бы спокойней…
- Спокойней только в гробу, - ворчит она, недовольно поджимая губы. – В той палате, - машет она рукой куда-то за стенку, - я уже с девочками сдружилась. Хоть стакан воды было кому принести и поговорить. А тут…
- Косогоров творит добро, не спрашивая, - ехидно усмехаюсь я. – Но тебе повезло, бабуль.
- Целый переполох начался. Сам Яковенко ко мне прибежал с претензиями. Почему это вы, Нина Васильевна, ничего не сказали о родстве с Косогоровым? Перевел вот меня в лучшую палату, словно я барыня какая, - бурчит она, принимая из моих рук банку с теплым бульоном, переданным мамой. – Но ты придержи свой характер, Ольга! Тебе поддержка нужна. Свекор твой, видно, человек-то неплохой. Помогает нам, убогим. Мог бы давным-давно болт положить. Но не оставляет вас с Робертом. Тебе его помощь ой как пригодится. Ребенку тоже. Он и наследник-то один у дедушки. Только не вздумай вернуться обратно в свою Англию. Ну, что ты там забыла, Оля? Я тут скучаю, болею. Не дай бог, помру в одиночестве. Ни тебя не вижу, не ребенка. Только Катькину унылую морду. А так и в могилу сойти недолго. Ты же завтра приедешь? Поможешь мне искупаться?
- Конечно, бабушка, - киваю я и лихорадочно соображаю, с кем останется Роберт. Позвоню Галине, или с мамой как-то договоримся…
- Нет, - раздается от двери, и в палату важно вплывают мой свекор и его коллега. Толстый мужик с бородой и руками как у мясника.
- У вас очень сложная ситуация, Нина Васильевна, - заявляет онемевшей бабушке Косогоров. – И купать вас должен специально обученный человек. У Ольги такой квалификации нет. Она может навредить вам и себе. Поэтому я вам советую не пренебрегать помощью профессионала. Сиделка с вами круглосуточно. Если что-то понадобится, звоните Ольге. Она приедет сама или пришлет с посыльным все необходимое. Нам нужно поскорее поставить вас на ноги, - душевно улыбается Вадим Петрович. И моя бабушка, старая коза, млеет от его напора и внимания и, как пионер на параде, торжественно заявляет.
- Буду стараться. Да мне много и не надо!
- Вот и хорошо, - ласково замечает Косогоров и тут же переводит требовательный взгляд на меня. – Едем, Оля. У меня еще много дел. Да и Роберта еще забрать нужно.
По дороге к маминому дому я чувствую, как все внутренности сводит от напряжения. Мне даже пространство Мерседеса кажется наэлектризованным. Только коснись, и рванет. Да и сам Косогоров напряжен и мрачен. Я сижу сзади, вжавшись в сиденье, и боюсь вымолвить даже слово, а Вадим Петрович, врубив погромче музыку, все так же неистово жмет на клаксон и ругает проезжающие мимо машины.
От бьющих басов у меня разрывается на части башка. Тыц-тыц-тыц. Отзывается болью в висках каждый аккорд. Тяжелый рок. Вот уж не догадывалась, что такая музыка нравится свекру.
«Да что ты вообще о нем знаешь? – ехидно интересуется внутренний голос. – Ты понятия не имеешь о его предпочтениях. Что он читает? Чем занимается в свободное время?»