Дед весело расхохотался, и я отметила про себя, что смех у него красивый и в то же время чересчур громкий.

- Прямо сейчас – нет. Но все равно придется.

А жаль…

29. Глава 29

Скалистые горы, где спят облака,
Где в юности ранней резвится река,
Где в поисках корма сквозь вереск густой
Птенцов перепелка ведет за собой.

Милее мне склоны и трещины гор,
Чем берег морской и зеленый простор,
Милей оттого, что в горах у ручья
Живет моя радость, забота моя.

Люблю я прозрачный и гулкий ручей,
Бегущий тропинкой зеленой своей.
Под говор воды, не считая часов,
С любимой подругой бродить я готов.

Она не прекрасна, но многих милей.
Я знаю, приданого мало за ней,
Но я полюбил ее с первого дня,
За то, что она полюбила меня!

Роберт Бернс. «Скалистые горы, где спят облака»

                Поздно вечером начался праздник для горгульи и дриады. Ну, и для остальных обитателей гостиницы – тоже.

         Сначала у меня на полочке в кабинете заплясали статуэтки. Я решила, что пора отдыхать, причем желательно у психиатра, но к статуэткам присоединились шторы, лампа и ковер.

         - Или я сошла с ума, - пробормотала я, вставая из кресла и уворачиваясь от плясавших предметов, - или это Агнесса.

         До двери я добралась без приключений, дважды уворачивалась от статуэток, пытавшихся стукнуть меня по затылку, и в коридор выскочила, здоровая физически, но отнюдь не психически.

         - Милая, ты в порядке? – ко мне уже спешили бабушка и дед.

         Я кивнула.

         - Что это?

         - Стихийная магия, родная. Такие вещи на расстоянии не гасятся. Ты знаешь, где источник?

         - Догадываюсь…

         «Источник» действительно оказался в номере-люкс вместе со своими подопечными.

         По комнате весело порхали полупрозрачные бабочки, миниатюрные кентавры и пузатые детки с крылышками. А запах… Вино, коньяк, лимонад – я навскидку определила эти три напитка, хотя, скорее всего, выпили здесь гораздо больше.

         Агнесса вместе с дриадой и горгульей сидели за столом, пригорюнившись. Каждая из них подпирала рукой щеку. Втроем они выли что-то, что при большом желании можно было опознать как песню.

         - Лес густой, лес дремучий, лес холодный, - задавала темп дриада, - да во том лесу чудища живут.

         - Ой ты ж небо мое, небо ясное, ой да на кого ж ты меня да покинуло, - вторила ей горгулья.

         - Ах, любила я парнишу, краше не было в селе, - подпевала им обеим Агнесса.

         Все трое были пьяны.

         Не успела за нами закрыться дверь, как Агнесса, заметив недовольное начальство, попыталась подскочить со стула и вытянуться по струнке. Не смогла. А вот мутную жидкость из хрустального бокала, стоявшего на столике возле ее места, расплескала.

         Жидкость разлилась по ковру, собралась в одну гигантскую каплю и целенаправленно поползла к нам.

         - Ба? – вопросительно позвала я.

         - Это прерогатива деда, милая, - последовал ответ.

         Дед посмотрел на каплю – та съежилась до размеров пылинки и мгновенно пропала. Затем дед перевел взгляд на пьяниц. Те вздрогнули, застонали, сжав руками головы.

         - Ба, тут увольнения практикуются? – задумчиво спросила я.

         - Не надо, - пробормотала Агнесса, придерживая голову теперь уже двумя руками, - не надо увольнение.

         - И правда, - задумчиво откликнулась бабушка, - тут не увольнение нужно, а отдельная звукоизолированная комната и эта милая девушка в качестве «врача». Думаю, через несколько часов общения с ней выздоравливать от сердечных ран будет сто процентов клиентов.