– Тю! – воскликнула моя кормилица. – Разве ж причина? Глазенки вон каки печальные. А ну брось мне это, брось!

Права Авдотья Петровна, права безоговорочно. Но все же грустно…

– У меня давече внуча гостила, а она тоща, как ты. Уехать-то уехала, да платье забыла. Зачем она его с собой тащила, ума не приложу… Красивущее платье-то, бордовое, как домашнее вино деда Любомира.

Всегда знала – я удачливая.

– Покажете?

Маска у меня черная, ажурная, к бордовому платью подойдет идеально.

– Идем, – позвала за собой Авдотья Петровна, – примеришь.

Не обманула! Платье и впрямь хорошенькое. Бордовый шелк обрамил силуэт, подчеркивая нужные места, но не выпячивая. Умеренная открытость – лучший вариант.

– Ты смотри, будто на тебя шили! – охала Авдотья Петровна.

Поспорить можно, да не с чем. Платье в самом деле красивое, а я в нем а-ля роковая леди.

– Идеально сидит! А фигурка какая… – со вздохом протянула Авдотья Петровна. – Я в молодости вот точ-такой была, как ты, красивущая… Коса – во! До пояса висела! Грудь упругая, попка персик, мужики штабелями у ног укладывались! А я, знаешь, нос по ветру, плечи расправлю и никого не замечаю, – смеялась она. – И бегали же за мной, бегали! Да… старость забирает все: и красоту, и здоровье, и даже воспоминания, чего греха таить… – грустная улыбка вышла совсем печальной, но Авдотья Петровна мотнула головой и продолжила: – А счас? А счас что? Девки-фифочки, попой крутят, декольте чуть не до пупа, губешки свои намалюют, надуют, и ходят перед Морозом красуются. Тьфу! Смотреть противно.

Я хоть и одного возраста с "фифочками", да только сама подобного поведения не понимаю. Судить не возьмусь, не моя это обязанность, а вот уважения к таким девушкам у меня нет.

Хочешь показать себя – блесни умом! Вот что по-настоящему сексуально. Вовсе не значит сесть на диван и заплыть жировыми складками… Просто надо ценить себя.

– Мне кажется, Мороз не против.

Еще раз крутанулась перед зеркалом. Идеально!

– Он мужчина, рядом – миловидные барышни…

– Вертихвостки они! Вертихвостки! Барышни испокон веков были благородными, а этим если не замуж, то хоть в любовницы к самому сильному волшебнику Севера, – сурово высказалась Авдотья Петровна.

Похоже, мне повезло. С этой женщиной лучше дружить.

– Найти бы ему хорошую, умную, добрую, но главное с характером чтобы, – размышляла умудренная опытом тетя Авдотья. – Чтоб как ты!

Чуть не села от неожиданности!

– Побойтесь Всевышнего, Авдотья Петровна, – надо ж было такое сказать. – Зачем мне наш дед Мороз?

На морщинистом лице расцвела улыбка.

– Э-э, не скажи. Мороза хоть и кличут "дедом", однако ж до деда ему еще лет тысячу, минимум!

Мне только отбора невест не хватает для полного счастья.

– Мороз Морозович, в силу возраста и положения, может сам разобраться со своей личной жизнью, – я нацепила маску, поправила волосы…

Ух! Прелестно.

Непревзойденно! Я затмлю… затмю… в общем, я буду краше всех.

– Да если б мог! – возмутилась женщина. – Уж сколько лет и я, и дед Любомир ему твердим: жениться пора, детей рожать…

– А он что, не рожает? – хмыкнула я.

Авдотья Петровна засмеялась.

– Ох, иди уже, чудо… все веселье пропустишь.

Как же я его пропущу, если веселье всегда начинается после моего появления?

Еще раз поблагодарила тетю Авдотью за великодушно одолженное платье и помчалась навстречу приключениям.

Зал преобразился. Разноцветные огни плясали повсюду, музыка зажигала сердца. Толпа студентов заняла все пространство! Из-за масок не разберешь кто есть кто, и в этом вся прелесть.

Ух! Красота! И все это моя заслуга. Моя и Васильева. Он в виде снежного человека пританцовывал за диджейским пультом.