Когда его рот накрыл собой губы Снежаны это было неожиданно и жёстко. Ощущалось так, словно небо и земля мигом перевернулись – как резкое падение, от которого занялся дух.

Губы Ионэра были твёрдые и горячие. В поцелуе не было ни тени нежности, однако при всей напористости в его натиске не было грубости. Принц гнул, но не ломал. В его руках Снежана чувствовала себя хрупким сосудом, но, к собственному удивлению, неприятно ей не было.

Его объятия напоминали о клетке. Руки окружали со всех сторон – не вырвешься, но свободы и не хотелось. Поцелуй лишал Снежану дыхания. Голова её кружилась, как от игристого вина.

И когда он отпустил её, Снежана испытала разочарование.

Теперь его ладонь больше не держала её за горло, а поддерживала, лаская затылок:

– Какой приятный сюрприз, милая жёнушка, обнаружить, что в твоих венах течёт кровь, а не молочный кисель. Даром, что вид свят – рот разгарчив. Считай это задатком или обещанием. Мы обязательно продолжим урок, когда ты будешь в более подходящем для этого настроении.

Снежана смотрела на принца с нескрываемым удивлением и наткнулась на его усмешку:

– Не ожидала от меня деликатности? Я не чудовище, поверь мне. Ты не случайная женщина в моей жизни, о ночи с которой можно забыть поутру. Я хочу, чтобы ты знала – твои чувства не безразличны для меня. И я не стану принуждать тебя к соитию, пока на моих руках ещё дымится кровь твоего родича. Я прошу тебя поверить в то, что я не хотел и не планировал его убивать. Я пришёл к вам строить мосты и создавать союзы, а не рушить их, наживая врагов. Но твой кузен глупо подставился сам и подставил меня.

– Вы могли…

– Не убивать его. Вы это уже говорили. Отвечу, что так и планировал. Но он слишком хорошо дрался, а я – слишком много выпил и потерял контроль. Вы сказали, что верили в меня – это весьма лестно. Но, похоже, я не так хорош, как вам казалось. Мои рефлексы в бою оказались сильнее моего разума. Я не стану больше повторять: «Мне жаль», – потому что извинениями я не верну ему жизнь. Но я не причинил бы вам боль сознательно.

– Почему же? Какое вам дело до моих чувств, сударь? – вздохнула Снежана.

– Вы – моя жена. Я поклялся перед богами почитать, защищать и уважать вас. Не стану говорить о любви, ведь мы едва знакомы, но огорчать вас, причинять вам боль я не хотел.

Снежана почувствовала, как глаза снова щиплет от слёз.

– Не прошу простить меня немедленно. Я понимаю, вам нужно время. Отложим нашу брачную ночь, чтобы в вашей памяти наш первый раз не отождествлялся с печалью. Что же касается остальных?..

Принц достал кинжал и легонько сжал его ладонью. На бледных пальцах вскипели изумрудных капли крови, падая на белоснежные простыни и оставляя на них следы.

Снежана молчала, не знаю, что сказать. Благодарить его – язык не поворачивался. Слишком сильна была обида. И за Шийона. И за этот обман – фальшивые следы её не утраченной девственности. Она была наивной, но не настолько, чтобы не осознавать – неконсумированный брак в любой момент может быть расторгнут. И в холодный расчёт принца отчего-то верилось легче, чем в его благородство.

Подойдя к столу, Ионэр наполнил кубки вином и вернулся обратно на кровать. Он поставил между ними поднос с миндалём в сахаре.

– Давайте выпьем за нас, миледи. За то, чтобы несмотря на грустное начало, нас ждало впереди счастливое будущее.

Снежана молча, одним глотком, опустошила свой кубок, игнорируя выразительное приподнятую бровь мужа. Ей хотелось напиться так, чтобы провалиться в сон. Или куда-нибудь ещё, не важно куда – лишь бы подальше отсюда. Чтобы перебить кисло-горький вкус вина, она схватила несколько орешков и забросила их в рот. Миндаль был горьким, сахар – сладким, общий вкус – противным. Он весьма символично походил на прожитый день.