– Да ну тебя… – вяло огрызнулся Валет. – И так тошно.

Но Секач не отставал. Пьяные глазки командира звена блестели азартом. Видимо, тема взаимоотношения полов была его любимой, и он не собирался так легко от нее отказываться.

– А для того, чтобы тошно не было, выработай у себя плотную установку – когда она не с тобой, она с кем-то трахается. В жизни такой подход сильно помогает.

Один из «вольных», лысый, словно колено, облизал жир с опустевшей арматурины и, воткнув ее в землю, подключился к разговору.

– Ну, а если на самом деле не трахается?

Невидимый волкопес залился злобным лаем – это расхохотался Секач.

– Ты, Кожа, скажешь – как в лужу плюнешь. Мужик хрен знает где, а его баба не трахается?

Отсмеявшись, Секач утер со щек пьяные слезы и продолжал:

– Да даже если и не трахается – вернешься на Большую землю и получишь лишнюю положительную эмоцию. Которая лучше, чем отрицательная.

– Какая такая отрицательная? – недоуменно переспросил Кожа.

– Это когда узнаешь, что на самом деле все-таки трахается.

Секач снова повернулся к Валету, не замечая спьяну его состояния. На побледневшем лице «вольного» читалось явное желание схватить автомат, вбить ствол в глотку усатого и залить его нутро горячим свинцом. Но поддатому Секачу всё было по барабану.

– Так что не строй иллюзий, парень, – продолжал он. – В знакомстве с бабами есть четыре этапа. Первый – «женись!». Не женился – будет второй, «поехали отдыхать». Отдыхать не везешь – «давай денег». Денег не даешь – пошел на хрен.

– А что делать, если я ее люблю? – тихо произнес Валет.

– Тут варианта три, – отозвался Секач. – Первый – опять же жениться, обзавестись кучей спиногрызов и каждый день думать, на что ты будешь весь этот табор кормить, поить и воспитывать. Хотя воспитывать она тебя будет, а ты только поить, кормить и слушать, какой ты козел и тормоз, что не можешь ей шубу купить. Вариант второй – не жениться и бегать за ней, будучи посылаемым каждодневно на четыре вышеназванные буквы. И вариант третий – послать на эти буквы ее и в ближайшую вылазку за Периметр в ближайшем населенном пункте с ближайшей доступной телкой вдумчиво и основательно затрахать гнетущее чувство потери…

Мне не нравилось то, что говорил Секач, несмотря на фильмы, просмотренные на КПК Копии. Слово «женщина» все еще оставалось в моем сознании только словом, не подкрепленным живым зрительным образом. Но не нравилось – и всё тут. То ли на уровне интуиции, то ли благодаря каким-то воспоминаниям прошлого, закрытым, как сказал Монстр, непонятным ментальным блоком. А еще мне было немного жалко Валета. Я был почти уверен: еще немного – и парень сорвется. У него даже левый глаз чуть-чуть дергаться начал. А правая рука медленно, но верно тянулась к автомату.

– Это неправильно, – сказал я.

Над костром повисла тишина. Было слышно, как потрескивают угольки в чугунной ванне и где-то далеко за забором горестно воет безглазая псина.

– Что неправильно? – спросил Секач. Его глаза немного сузились, и я понял, что его опьянение было просто игрой.

– То, что ты говоришь. Насчет женщин.

Несколько секунд Секач пристально смотрел на меня. Потом хмыкнул и повернулся к своим бойцам.

– Пацаны, а вам не кажется, что дерьмо фонит?

– Похоже на то, – сказал Кожа. – Где-то на тыщу миллирентген в минуту. Смотри, Секач, скоро засветишься.

– Или засвечу кое-кому, – сказал Секач, приподнимаясь с земли. – Что-то многовато для меня столько микрорентген. Пора этого безмозглого накрыть саркофагом.

Он выпрямился, и я отметил, что вряд ли мне удастся легко справиться с этой неповоротливой с виду горой мяса. Потому как мясо то было жестким и тренированным. Еще один вопрос в копилку неожиданно возникающих знаний: что же такого интересного было у меня в прошлом, что я вот так с ходу распознаю физические параметры противника, скрытые под свободной униформой сталкера группировки «Воля».