Вокруг была тишина, которую нарушали лишь ветер, что шептался с верхушками деревьев, да шуршание моих теплых болоньевых штанов. Ах да, еще пыхтение недовольного напарника. Но то было профилактическим, чтоб не заскучать.

Мы споро шли по просеке, вдыхая холодный воздух, выпускали облачка пара, которые тут же исчезали.

Сверялась при движении я не столько с навигатором, сколько со столбами ЛЭП, уверенно продвигаясь к цели. Лыжи привычно скользили, ноги были заняты делом, в то время как голова была свободна от мыслей. Но как порой пустой разговор бывает полон эмоций, так и щемящая сердце тоска порой полна неотболевшего расставания.

Игорь… Мужчина, которого я любила. Тот, кто, казалось, не хотел менять во мне ничего, кроме фамилии. Мы поженились полтора года назад, а пять месяцев назад развелись. По банальнейшей причине – не сошлись характерами. Конкретно я и свекровь, которая хотела для своего сына всего самого лучшего. То есть не меня.

Я, по мнению Вениамины Станиславовны, была недостаточна во всем: не утонченно красива, не сказочно богата, не слишком перспективна, но самое главное – не столь почтительна! Ибо почитать свекровь за богиню отказалась.

Да, нрав у меня был прямым, к горным семейным серпантинам не приспособленным. Но тут, увы, ничего не поделаешь. Как говорится, гены пальцем не раздавишь. А достались они мне от отца-военного. Да и у мамы-хирурга характер был тяжелый, все потому что золотой.

Одним словом, пошла я натурой в папу с мамой, а ножками – на биохим. Последнему родители обрадовались, но с трудом. Все же папа видел меня юристом, а мама – врачом. Но тут нашла коса на камень, дурь на упрямство. И я победила. Вышла из этого боя спустя четыре года с красным дипломом. Так что на магистратуру родители лишь махнули рукой: чем бы дитя ни тешилось…

Хотя увеселением назвать летние выездные практики у экологов можно было с натяжкой. Ближе всего к таким стало бы определение… походы. Но не такие, где с гитарой у костра, романтикой звездной ночи. Нет. Другие. Такие, когда тащишь на себе за плечами сорок кило: тушенка, сгущенка, спальник… Топаешь в дождь, снег, жару. И к привалу ты уже настолько злой, что выскочи из кустов медведь – еще неизвестно, кто кого сожрет без соли.

Шесть лет учебы сделали из меня, городской фиалки, девушку бесстрашную, которой дикий зверь нипочем. А вот с одомашненным видом Вениамины подвида Станиславовны я, увы, не справилась.

Хотя мужа любила. И только ради этой любви целый год пыталась найти подход, ужиться, быть хорошей супругой и невесткой, но… Как-то летним днем Игорь сообщил, что нам нужно расстаться. Сын выбрал мать. А я… не стала вступать в бой за мужа.

И получая свидетельство о разводе, я услышала приободряющее от работницы ЗАГСа:

– Не переживай так, твой брак можно даже удачным считать, ведь разошлись полюбовно! Да и времени много не заняло. И вообще, лишь ленивые выходят замуж один раз! Забудь и живи дальше.

Одним словом, оптимистичная тетка мне тогда попалась. Я потом часто ее вспоминала. Но куда чаще Игоря. А еще в душе жила какая-то глупая надежда, что, может быть, случится чудо и… Ведь тот год вместе… было же и хорошее. Много. Это была наша с ним маленькая жизнь, одна на двоих. И эту часть себя, своего прошлого, мне выкидывать и забывать не хотелось.

Наверное, поэтому я до сих пор так и не сменила аватарку в соцсети, где была еще брюнеткой с двадцатью лишними килограммами – лишними по мнению Вениамины Станиславовны. К счастью, после брака я распрощалась не только с этими двадцатью, но и со ста семьюдесятью примерно – если учитывать совместный вес бывшего мужа и его почтенной матушки.