- Угу, - лгу, пытаясь выдавить улыбку. 

- Тогда пойдёмте, а то очередь и так сумасшедшая в буфете. Опять твои любимые булки расхватают. 

Булок в этот раз хватило, вот только есть её совсем не хочется. Как и разговаривать. Но я пытаюсь, хоть и пребываю в шоке. 

Девчонки болтают о новой преподавательнице по культурологии, но, естественно, не о её научных достижениях и педагогических возможностях, а о высоте каблуков и яркости маникюра. А я кроме как «угу» или «ага» и сказать толком ничего не могу. 

Мельком поглядываю за компанией за соседним столиком. Они сидят шумно, даже буфетчица сперва неодобрительно на них поглядывает, а потом делает замечание. Но Егорово «ну тёть Нель!» заставляет её растаять и шутливо лишь погрозить пальцем. Даже женщины под шестьдесят млеют от его улыбки с ямочками. 

Настроение портится ещё сильнее. Девчонки замечают, что это связано с Вертинским, но решают промолчать. Мы и раньше бывало с ним ссорились, хоть и нечасто. 

Егор сидит ко мне спиной рядом с Алиной. Почему я тоже не села на диванчик с другой стороны, чтобы быть спиной? Плюхнулась не подумав. 

О чём-то весело рассказывая компании, он будто между прочим кладёт руку за спину девушке, а потом наклоняется и что-то шепчет ей на ухо. Алина хихикает и жмётся. Видно, как затаивает дыхание, кайфуя, что её окучивает такой экземпляр как Вертинский. Придёт к себе, обоссытся кипятком, наверное. 

- Я наелась. Может, пойдём уже в аудиторию? - отодвигаю булку, что в этот раз поперёк горла.

Наташа пожимает плечами, она уже давно съела свой обед, Лиля вообще только чай брала. Мы поднимаемся и уходим. 

Усилием воли я заставляю себя сконцентрироваться на учёбе. Получается плохо. Коктейль из злости, непонимания и обиды кипит внутри. Я решаю вечером в общаге сходить в его комнату и поговорить. 

После принятия решения обычно всегда становится легче, но не в этот раз. До конца дня чувствую себя как на иголках. Может, не ходить, а написать ему?

Хотя нет, не вариант. Егор не любит, когда мы ссоримся в реале, а миримся в интернете. Так получается будто не по-настоящему. 

Девчонки меня не трогают, видят, что на взводе. Стоит только чиркнуть спичкой, и я воспламенюсь. 

Дождавшись семи часов, я иду на мужской этаж. На лестнице встречаю чудо-Алину с пылающими, как заря, щеками. Она улыбается снова всем ртом и машет ладонью. Я сдержанно ей киваю и продолжаю подниматься, игнорируя её явное желание поболтать. 

Сворачиваю в нужный мне блок и подхожу к двери комнаты Егора и Семёна. Я тут бывала много раз, но сейчас чувствую себя неуверенно. 

Даю себе мысленно пощёчину и решительно стучу. Однако мне никто не открывает. Внутри даже проскакивает облегчение, но тут замок щёлкает. 

Я хотела сразу ему вывалить, что надо поговорить. Наехать по-полной за игнор. Но когда он открывает дверь, язык присыхает к нёбу. 

Вертинский выглядит взъерошенным, без футболки и… без трусов. В джинсах, натянутых явно впопыхах на голое тело, и не застёгнутых. Орудие своё он, конечно, спрятал, но всё что до него - видно. 

- Ты занят, - констатирую очевидное. - Позже зайду. 

- Уже не занят. Заходи.

Егор отходит в сторону, пропуская меня в комнату, а сам идет к кровати. Я вхожу и прикрываю двери. Пытаюсь собраться и высказаться, но Вертинский просто берёт и снимает джинсы. 

- Твою мать! - резко отворачиваюсь. - Какого хрена ты делаешь?

- Переодеваюсь, - отвечает спокойно. - Без трусов неудобно в джинсах. 

- А моё присутствие тебя не смущает?

- А должно? Я подумал, между нами эта проблема теперь отпала. Так что ты хотела, Юля?