– А почему ты выключился?

Вот это был правильный, корректно сформулированный вопрос.

ИПАМ мгновенно сопоставил факт своего мгновенного отключения с остальной информацией и произнес:

– Термин «Внешняя Атака» подразумевает нападение со стороны космического пространства?

Николай откровенно пожал плечами.

– Снаружи. – Буркнул он, пытаясь припомнить смутные легенды, сохранившиеся с тех далеких времен. – Я был слишком мал и не помню подробностей. – Пояснил он, добавив:

– У нас и без того хватает проблем.

ИПАМ на некоторое время затих.

Его система обладала высокой степенью приспособляемости, выраженной в способности к ассоциативному мышлению: он анализировал новые данные, моделируя вероятности, делая эмпирические выводы, принимая к сведению одни и отвергая другие, пока искусственная нейросеть не выработала цепочку причинно-следственных связей, удовлетворяющих требованиям окружающей его реальности.

Он не стал делиться своими выводами с человеком, но не потому, что хотел что-то утаить. Если бы Николай спросил, ИПАМ, несомненно, ответил бы на вопрос, но Астафьев напряженно молчал, не проявляя никакой заинтересованности в прошлых событиях, поэтому сфероид ограничился повтором уже высказанной им формулировки:

– Я не опасен. Меня создали для сотрудничества с людьми, оказания повсеместной помощи.

– Тогда докажи это. – Немедленно отреагировал Ник. Первый шок прошел, но цепкий страх не исчез, он не отпустил разум, а напротив, усилился. Астафьев не мог вспомнить случая, чтобы машины пытались общаться с человеком. Обычно они молча исполняли свои функции, отображая на контрольных мониторах непонятные сообщения, которые люди попросту игнорировали, не в силах понять заложенного в них смысла.

– Тебе требуется помощь? Я могу предоставить любую интересующую информацию. Например…

– Мне нужно знать, как работают компьютеры. – Оборвал его Астафьев.

ИПАМ несколько секунд молчал.

– Для этого требуется имплант. – Лаконично заявил он. – При прямом нейросенсорном контакте обучение техническим дисциплинам не займет много времени.

– Я не знаю что такое имплант. – С досадой ответил Николай. – Ты что не можешь объяснять понятными словами?

– На это уйдут годы. – Упрямо ответил сфероид.

Астафьев задумался. Он пытается меня обмануть? Или я просто не понимаю его?

– Что такое имплант? – Наконец спросил он.

– Это устройство обмена данными. – Немедленно пояснил ИПАМ. – Подключив его, ты сможешь общаться со мной напрямую.

– Без слов?

– Мы будем связаны мнемонически.

– Ты можешь говорить понятно?!

– Мысленно. – Поправился сфероид. – Вопрос в твоем восприятии. Хочешь ли ты этого?

– Я не хочу умирать. – С необъяснимой злобой ответил Николай. – Ты что не видишь, у меня нет ноги?! Я бесполезен для остальных…

– Ногу можно заменить протезом. – Осторожно ответил ИПАМ.

Маленький сферический аппарат элементарно исполнял свои функции. Даже тех крох информации, что оказались в его распоряжении, было достаточно, чтобы понять: в помощи нуждается не только сидящий напротив Астафьев, – люди, по выводам нейросистемы, утратили не только контроль над автоматикой космического корабля, – они потеряли знания, – вот где крылась катастрофа, сформировавшая пропасть непонимания.

– Ты можешь получить от меня помощь. Но я не могу приказывать тебе. Ты сам должен решиться.

– На что?

– Внедрение импланта – это своего рода операция. Твой разум трудно перенесет ее.

Николай при слове «операция» машинально покосился на реанимационную камеру, в плену у которой провел долгие дни.

– Нет, ты неправильно меня понял. Хирургического вмешательства не будет. Имплант надевается на ушную раковину, и лишь группа микроконтактов соединяется с нервными окончаниями в височной области. Это совершенно безболезненно и не опасно для здоровья.