Купить продуктов Эдит не сподобилась.

– Давай сходим куда-нибудь поужинать, хочешь? – предложил ей Деннис.

– Наверное, не получится, – ответила Эдит. – У меня в работе масса рукописей – буду читать.

– Как у тебя день прошел?

– Ой, без ножа резали, – ответила она.

Выражение «без ножа резали», как он давно понял, не имело того смысла, какой могли бы узреть в нем хирург или солдат-пехотинец. Как правило, оно означало неимоверно затянувшийся – вопреки ее ожиданиям – телефонный разговор с каким-нибудь профессором-политологом.

– Надо же, – посочувствовал он. – Значит, сегодня ты даже не выходила на свежий воздух?

Она бросила на него косой взгляд.

– Ты звонил? Меня вызывали на переговоры.

– Нет, не звонил, – ответил он. – Просто день выдался чудесный.

– А… да, – сказала она.

– Я ничего другого не имел в виду.

Он имел в виду совсем другое, но ступил на скользкую почву, под прицел отравленных стрел, и сумел устоять на ногах лишь при помощи небрежной реплики о погоде.

– А у тебя что слышно? – Обычно Эдит не задавала вопросов, и Деннис воспринял ее фальшивый интерес как признание вины.

– Сегодня была очень непростая встреча, – ответил он.

– Что значит «непростая»?

Деннис знал за собой такую черту, как мнительность, но сейчас в вопросе жены он явственно различил оттенок насмешливого превосходства, отказ верить, что легкое развлечение может сопровождаться чем-нибудь сложным.

– Видимо, абсолютно то же самое, что и в твоей работе. До кровопускания, разумеется, не дошло. Но возник ряд очень непростых эпизодов с участием очень сильных личностей.

С тяжелым вздохом Эдит взялась за какую-то рукопись. Деннис опять не рассчитал интонацию. Такое случалось у него сплошь и рядом. И как только жена могла его любить? Впрочем, она его и не любила.

– Схожу приму ванну, – сказал он. – Потом могу приготовить яичницу. Ты будешь?

– Нет, спасибо, – ответила Эдит. – Она, кстати, только что зашла в ванную.

«Она» относилось не к яичнице, а к миссис Познански, полячке, их квартирной хозяйке, занимавшей два верхних этажа. Эдит с Деннисом занимали весь первый этаж, но ванная комната находилась на площадке между лестничными пролетами. Если туда зашла миссис Познански, то на пару часов о ванной можно было забыть.

– Не возражаешь, если я включу радио?

– Тогда мне придется забрать рукописи и перейти в спальню.

– Тогда мне придется отправиться на прогулку.

Деннис хотел ее уколоть, но Эдит не ответила, и ему ничего не оставалось, как пойти гулять по набережной. На обратном пути он заглянул в «Розу и корону», где понаблюдал за игрой в дартс, взяв себе пинту пива и яйцо по-шотландски. Если бы в период их помолвки с Эдит кто-нибудь ему рассказал, каким одиночеством может обернуться семейная жизнь, он бы не поверил.

Со вторника по пятницу, с десяти утра до часу дня, они репетировали. В субботу к ним пришел Берт, главный режиссер программы, невозмутимый, скучный тип, который поставил множество скетчей для «Дома комедии» и, похоже, исчерпал свой запас идей. После унылой беседы состоялся предварительный прогон, затянувшийся до конца рабочего дня; Тони с Биллом беспомощно наблюдали, как Берт указывает, кому куда встать, и вытягивает все драгоценные жизненные соки из их сценария. А в воскресенье предстояло главное: с утра – генеральная репетиция и вечером – технический прогон на публике.

Насчет Софи никаких сомнений не было – для них просто не осталось места. Назубок выучив роль, она заставляла зрителей смеяться на каждом «спасибо», «пожалуйста» и даже на паузах. Ее восприимчивость подкупила Клайва, и тот решил (хотя бы на время), что работа делается не впустую.