Каэр обратила внимание, что взгляд Зака прикован к инструменту, и, чуть наклонившись к нему, произнесла:

– Символы древности и современности. – Она улыбнулась.

– Цвета флага, так? Зеленый – республика, оранжевый – оранжисты[8], англичане, а белый – надежда на мир. Там, слева, клевер – на удачу. Радуга – вера в то, что сбудутся мечты. А для чего лепрекон? Чтобы еще больше подчеркнуть народное, ирландское?

Вернулась Мэри с двумя тарелками дымящейся еды.

– Домашнее, – уверила она своих гостей.

– Зак восхищался барабаном, – сказала ей Каэр.

– Вы играете? – спросила Мэри, обращаясь к Заку.

– На гитаре. На других инструментах – непрофессионально, время от времени.

– Это мой Имон играет на том барабане. Я скажу ему, что он вам понравился.

– Да ничего.

Но было слишком поздно. Мэри уже подходила к группе музыкантов.

Глаза Каэр блестели. Она улыбалась.

– Встаньте и сыграйте. Почему бы нет?

– Потому что я – в ирландском пабе. И мне только что подали обед.

– Вы же сыграете, да?

– Да.

– Так давайте. Обед подождет.

К его удивлению, она поднялась и сделала вид, что пытается стащить его с табуретки.

В ту же минуту голос певца объявил:

– У нас сегодня гость из Америки.

Зак даже не знал, чего ожидать. В Ирландии его всегда принимали любезно и гостеприимно, но кто знает…

– Американец, который дал Дэйви Эдейру уникальный шанс поработать с Китти Мэхоуни, когда он оказался по ту сторону Атлантики. Вот он-то сейчас и сыграет вместе с нами.

Помещение паба заполнили аплодисменты.

Зак редко чувствовал себя растерянным, но это был тот самый случай.

Он заметил, что Каэр смотрит на него нахмурившись, откровенно шокированная, как и он сам, тем, что его здесь знают.

– Я и не подозревала, что вы такая важная персона, – сказала она.

– Да нет же. Поверьте.

– Как бы то ни было, вам придется подняться и подойти туда, – сказала Каэр, криво улыбнувшись.

Внезапно Заку показалось, что все люди за столиками обернулись…

Делать было нечего. Он направился к сцене. Гитарист, паренек с волосами цвета черных чернил, с улыбкой протянул Заку свою гитару.

– Что будем играть? – спросил Зак.

– Старые добрые песни. Знакомы?

Да, Заку они были знакомы. И через мгновение несколько неловко взятых аккордов перетекли в настоящее волшебство. Музыка – тот язык, что понятен всем. Музыка соединяет. Когда Зак играл, он забывал практически обо всем. В какой-то миг, когда его пальцы ласково касались струн, он взглянул на Каэр, которая перешла поближе к сцене, чтобы наблюдать за ним.

Она покачивалась в такт музыке и лучезарно улыбалась. На секунду, на краткую долю секунды, можно было вообразить, что они друг для друга нечто большее, чем просто настороженно относящиеся друг к другу незнакомцы. Что жизнь может быть и такой. Приветливой, как рассветное солнце. Такой, в которой ждет самая потрясающая и загадочная женщина в мире. Ждет его.

Он любил музыку. Играть – то же, что дышать. Зак уделял много внимания студиям, которыми он владел, но в последнее время практически полностью посвятил себя работе в детективном агентстве.

Одновременно с этой мыслью реальность снова обрушилась на него.

Когда доиграли песню, он вернул гитару, одну из самых лучших и дорогих, что выпускает «Фендер»[9], ее хозяину. Потом стал спускаться со сцены. Но Имон, сын Мэри, остановил его и протянул ирландский барабан:

– Теперь он ваш.

– Я не могу это взять, – ответил Зак.