– Здравствуйте, вам что-нибудь нужно? – вежливо спросила Каэр.

– Всего лишь пульт от телевизора, дорогая. Я терпеть не могу пользоваться звонком и беспокоить сестру по таким пустякам, но не могу до него дотянуться. Он упал.

Каэр улыбнулась и наклонилась за пультом.

– Он должен висеть на шнуре рядом с кроватью, – сказала она. – Я поищу кого-нибудь, кто мог бы закрепить его там.

– Благослови тебя Бог, милая, – сказала женщина.

Каэр посмотрела на нее. Старая, изнуренная женщина. И при этом – яркие живые глаза. Рука, которую она уронила на ладонь Каэр, была иссохшей, костлявой, покрытой пятнами, но удивительно сильной. Старушка прищурилась и посмотрела на свою помощницу. Казалось, ее что-то беспокоило, но она робко улыбнулась.

– Ты милая и добрая.

Каэр слегка сжала руку женщины и быстро направилась обратно, бросив мимолетный взгляд на карту женщины, где было написано ее имя.

– Миссис Макгилликатти, когда вам что-нибудь потребуется и вы не сможете достать вещь самостоятельно, нажмите кнопку звонка. Вы слышите меня?

– Я не хочу доставлять неудобств.

– Вы не доставляете никаких неудобств. Поэтому гоните эту мысль из головы, – твердо произнесла Каэр. – Я сейчас же пришлю кого-нибудь закрепить пульт на шнуре.

Когда она выходила из палаты, ей навстречу попалась еще какая-то женщина, которая торопливо вошла. Лет сорока или около того. И очень красивая, несмотря на усталый, измученный вид. Она застенчиво улыбнулась.

– Все хорошо? Мама, все?.. – Ее улыбка постепенно исчезла.

– Прекрасно, просто прекрасно. Ей нужно только одно совершенно пустячное приспособление – шнур для ее пульта, – уверила Каэр.

Женщина снова улыбнулась. Нерешительно. Вздохнула и села у кровати. Поцеловала старушку в щеку и взяла ее за руку.

– Мэри, моя любимая. Так приятно видеть тебя.

Миссис Макгилликатти сжала руку своей дочери. Ее глаза были ясными и сияющими.

Каэр с удивлением почувствовала, как тоненькие струйки слез потекли по ее собственным щекам. Она поразилась такому несвойственному ей проявлению эмоций и стала торопливо вытирать лицо. Но какая в этом была красота! Какая нежная привязанность и любовь друг к другу! Мать и дочь…

– Эта милая сестричка проследит, чтобы я могла достать до своего пульта, – заявила счастливая миссис Макгилликатти и обернулась к Каэр: – Мэри унаследовала паб моего мужа после его смерти и ведет все дела, – с гордостью сказала она. – Вам непременно надо заглянуть туда. Это недалеко. Вниз по улице. Называется «Ирландские глаза».

– Мама, – обратилась к женщине Мэри, – я думаю, можно найти и более интересные занятия.

– Да нет, я с удовольствием. Зайду сегодня же вечером. – Каэр тепло улыбнулась.

Щеки Мэри слегка порозовели от смущения.

– Это место – исключительно для рабочего люда.

– И для работающих женщин, – отчеканила миссис Макгилликатти.

– Я всего лишь хотела сказать, что это – паб. Семейного типа. Ничего особенного.

У Каэр возникло такое ощущение, что заведение старомодно и очаровательно, не похоже на все эти построенные без души и без вкуса новые бары, которые разбросаны по всему городу.

И еще, с раздражением подумала она, если уж все равно надо отправляться в Америку, пусть Майкл хоть повесится, а она заслужила провести вечер так, как ей хочется, накануне своего отъезда. У нее был битком набитый деньгами конверт. На скромные расходы. И она вольна была тратить их как ей заблагорассудится. И почему бы не в пабе у Мэри?

Она, конечно, не проверяла, сколько там. Но сомневалась, что только на «скромные» расходы. Сегодняшний день она проведет в походах по магазинам и устроит небольшое расследование в отношении еще одного члена семейства О'Райли. А потом можно и в паб.