Зак старался сосредоточиться на деле, которым ему предстояло заняться, но поймал себя на том, что всю дорогу до самой больницы горевал о Мейв, женщине, с которой был едва знаком и которая, по ее словам, отправилась домой.

– Ну, вы выглядите не так уж плохо!

Каэр сидела у кровати Шона и слушала его рассказы о Род-Айленде, когда раздался голос. Глубокий, звучный, приятный. Богатый тенор. Никакого акцента. Натуральная американская речь.

Сначала он, казалось, даже не заметил ее. Он просто прошел через всю палату к Шону. А она получила возможность как следует рассмотреть его.

Высокий, худой, спортивный, с хорошо развитыми, но не накачанными мышцами. Она моментально узнала его. По цвету волос. По той самой фотографии. В глубоком и богатом, как и в этом интригующем голосе, цвете волос было что-то неотразимое.

– Зак, мальчик мой, ты здесь! Тебе не надо было приезжать. Моя девочка такая паникерша. Обеспокоить тебя этой поездкой, когда я здоров как лошадь. – Но радость Шона была очевидна. Он широко улыбался, и его глаза сияли, словно бриллианты.

– Это не проблема, Шон. И кто собирается жаловаться на возможность снова побывать в Дублине? У меня появился неплохой предлог вырваться сюда на несколько дней. – Зак тоже улыбался, и было очевидно, что он говорит искренне. Забота о старом друге – явно не беспокойство, а удовольствие. Так он считал.

Наконец свет его очей озарил и Каэр. Он вздрогнул, будто узнал ее, будто видел раньше. А может быть, и не видел. Может быть, просто оттого, что вообще не ожидал здесь кого-то увидеть. Или оттого, что здесь была она, а не (предположительно) любящая жена Шона. Или оттого, что какие-то черты ее лица показались ему знакомыми.

Она узнала его глаза. Они были того же зеленоватоголубого цвета, что и на фотографии. Чистый аквамарин. Но в жизни – еще более яркие. Гипнотические.

Невероятно изменчивые. Как само море. У нее было такое ощущение, что эти глаза способны видеть ее насквозь.

Каэр посмотрела на него, изо всех сил стараясь остаться спокойной и невозмутимой. И молилась о том, чтобы ее собственные глаза были хоть чуть-чуть, хоть самую малость, такими же загадочными, как и его. Ей показалось, что на какое-то мгновение время застыло. Остановилось. Всего на миг. Он должен быть ей знаком? Он бывал в Дублине раньше. Может, это как раз тот случай, когда она случайно прошла мимо него на улице, но ее память каким-то образом удержала его образ.

– Здравствуйте. – Зак обратился к Каэр.

Может, она вообразила все это. Сиюминутное ощущение кануло в вечность. Его голос звучал дружелюбно, но не более того. Не так, как если бы он был знаком с ней.

Она поднялась со стула и протянула ему руку:

– Здравствуйте. Добро пожаловать в Ирландию. Я – Каэр Кавано. Как дела?

– Закари Флинн. И… спасибо. Хорошо.

Как и следовало ожидать, его рукопожатие было долгим и крепким.

– Каэр – самая прелестная и самая терпеливая сестра на свете, – объяснил Шон.

– Благодарю, – невразумительно пробормотала женщина.

Все ее внимание было приковано к Заку Флинну, который в эту минуту занимался тем, что изучал ее. Самым тщательным образом. Ей показалось, что она краснеет. Господи, как странно. На нее не похоже. Она не краснела прежде.

– Мистер О'Райли слишком добр, – вежливо сказала Каэр. – Вы можете спокойно продолжить свою беседу. Рада познакомиться с вами, мистер Флинн.

– Зак, – сказал он.

– Зак, – повторила она.

– Каэр будет сопровождать меня домой, – пояснил Шон. Его голос звучал радостно. Как у ребенка, которому удалось только что заполучить игрушку, способную вызвать зависть всех остальных детей.