Но вдруг все крики стихли. Я стала медленно осматривать зрителей (это ведь они, да?), всматриваясь в их лица и отмечая попутно, что это не стандартный сюжет боя, когда по полю летают стрелы, как перелетные ласточки. Я видела шок в глазах общественности и какую-то возню в том месте, откуда прилетела стрела. Проследив предполагаемую траекторию ее полета, я неожиданно наткнулась взглядом на парня.

Он сидел обособленно от всех на бархатном креслице, за его спиной стояла вооруженная охрана, и можно было подумать, что он хозяин этих мест, если бы не его выражение лица. Смертельная бледность кожи и полный животного страха взгляд. Его сюда силой привели? Ни разу не видела таких лиц среди зрителей за всю свою жизнь. Всегда люди упивались тем зрелищем, что мы им дарили. Они бесновались, восторгались и получали удовольствие сравнимое с оргазмом, когда на их глазах происходила битва. Еще ни разу я не видела человека, которому бы происходящее показалось неприемлемым. Такие обычно дома сидят, или мультики в кино смотрят.

Кажется, это именно он.

Стоило присмотреться повнимательнее, и стало ясно, что охрана была скорее конвоем. Парня реально трясло от увиденного, и это меня озадачило. Зачем кому-то приводить кого-то в такое место силой? Прямо сейчас на бескровном лице горели словно два аквамарина голубые глаза. Если в мире и есть ангелы, то выглядят они именно так. Испуганно и обреченно, особенно при виде меня. В моей жизни никогда не было людей с рыцарской идеологией, чистой душой и непорочным сердцем. Никогда. Думала, они только в фильмах водятся. Но кажется, сейчас я вижу именно его. Мы словно из разных миров, и из нас двоих именно он попал сюда по страшной ошибке.

Будто воплощенную добродетель засунули в яму с говном. Я никогда не стремалась своего образа жизни и своих дел. В некотором роде я даже гордилась собой. Но почему, глядя в эти испуганные глаза, я чувствую себя грязной? Одна из охранниц за спиной парня что-то тихо сказала и больно ткнула его в плечо рукоятью секиры. Тихо вскрикнув от боли, он отпрянул в сторону, прижимая ладонь к пострадавшему месту.

Я... нахмурилась.

- Соня, не надо! - попытался заслонить мне обзор звездочет. - Я знаю этот взгляд, погоди с опрометчивыми поступками. Я сейчас полетаю по округе и соберу нам информацию. Постарайся за это время не вляпаться в неприятности, хорошо? Убить их всегда успеешь, а вот воскрешать ты еще не научилась. Жди меня тут!

Опустив взгляд, я молча стала рассматривать потемневшее от крови лезвие. Этого парня надо в музее поставить и пылинки с него аккуратно сдувать. Из какой дыры он такой незапачканный вылез? И я сейчас не о его одежде говорю. Внутри всколыхнулось легкое раздражение на саму себя. Эти голубые глаза прожгли какую-то дыру в моем черном коконе, добравшись до такого дна, где все перестает существовать. Где у меня оказалось затеряно еще при рождении желание защищать другого. Кого-то конкретного. Кого-то, кто готов позорно расплакаться от боли.

Ух ты, это еще что? У меня из груди торчала какая-то херовина, и вряд ли это была ручка дверцы в сердце. Похоже, из-за этого приобретения мне и было больно дышать. Дышать? Да я и жить-то уже не должна была, не то что дышать. Что за чертовщина происходит? Сжав зубы, я схватила, предположительно, кинжал, и выдернула лезвие из груди. Моментально стало легче дышать, но брови все равно изумленно поползли вверх. В этот момент в голову закралось подозрение, что газ у министерства обороны был не простой, а галлюциногенный. Мне тут сердце продырявили, а я все никак не помру. Снова скажут: "Жульничала". Ну и ладно, зато я снова выжила. Ура?