А Дух…

От этого сурового и странного мужчины исходила просто невероятная аура силы и уверенности в себе. Еще издалека она почувствовала её и буквально заставляла себя делать каждый шаг к нему. И сразу поняла — нет ничего удивительного в том, что именно он остаётся в живых из игры в игру много лет.

Внешность смертника вызывала смешанные чувства. Страх, сочувствие, неприязнь…

Неопределённого возраста, с грубым лицом, полностью покрытым уродливыми шрамами, один из которых проходил через бровь и верхнюю часть щеки правой половины лица, уменьшая один глаз, он отталкивал.

Длинные тёмные волосы с густой сединой давно никто не расчёсывал, а густая полуседая борода доходила до середины груди. Мужчина был огромен и атлетически сложен.

Когда Еления подошла к Духу, показалось, что он окаменел. Только глаза выдавали то, что это был живой человек, а не статуя, и внимательно смотрели на неё.

Глубоко посаженные, умные, холодные. А взгляд… мрачный и пронзительный, пробирающий до дрожи.

Он так смотрел…

Еле показалось, что этот взгляд проник глубоко в душу и прочитал самые заветные тайны.

Чувство оказалось неприятным. А находиться рядом со смертником стало невыносимо тяжело. Вся его сущность подавляла её. И пугала тоже.

Когда Дух отвернулся и ушёл, первым чувством, которое ощутила Еля, стало облегчение. Правда, только сначала.

А потом — сильное разочарование. Ведь на него возлагалось столько надежд! Она так ждала этой встречи!

— Мы не сможем его заставить делать то, что он не хочет, — проговорил Хранитель Конели, когда надзиратели увели Духа. Прямая широкая спина смертника быстро скрылась из поля зрения. — Нет рычагов давления — Дух давно утратил интерес к жизни, ничто и никто его не держит. Ему всё равно, что с ним могут сделать.

От этих страшных слов Елю замутило.

Ему всё равно, что с ним могут сделать…

Даже не хотелось думать, что в Тюрьме Пустоши делали со смертниками.

А потом Еля заметила, как Мираль Конели изучающе смотрел на неё. Так, что ей снова стало не по себе. Показалось, что Хранитель что-то недосказал, а ещё… словно он понял для себя что-то важное. И это важное касалось именно её.

— Сильно не расстраивайся, — голос Конели прозвучал бодро. — Возможно Демон окажется сговорчивее.

— А если нет?

— Скорее всего — да.

— О Духе вы говорили тоже самое.

— Дело в том, что Дух всегда был сам по себе. Он — одиночка. А Демон другой, был и есть, мало изменился за три года. Плюс теперь у Демона основная задача — спасти жену.

— Он здесь с женой? — поразилась Еля.

— Его жена — это вторая женщина, которую Пустошь потребовала для игр.

Еля почувствовала, как холодок пробежался по позвоночнику.

— Твой отряд и отряд Аверина объединят, чтобы вы могли действовать в паре. В паре вы хорошо работаете. В твоём отряде будет Дух, в отряде Аверина — Демон. Фактически они будут руководить вашими действиями, формально — вы сами. А ещё в отряде Демона будет находиться его жена. Таковы условия Пустоши.

— Время, предоставленное нам, на исходе? — вздохнула Еля.

— Осталось пять дней до Игр. С ровенцем ты сработалась. Хотя у вас было всего две тренировки. Вы удивительно хорошо чувствуете друг друга.

— Мы с ним давно сработались, — пробормотала Еля.

— Осталось договориться с Демоном. А Дух… надеюсь, что он изменит решение после нашего разговора.

Воспоминания о недавних событиях проносились в памяти с огромной скоростью, от отчаяния Еле хотелось биться головой о стену.

В это время в дверь постучали. Девушка вздрогнула от громкого звука. Замерла на пару секунд. А потом решительным шагом направилась к двери. Еля открыла дверь и встретилась взглядом с глазами бутылочного стекла.