– Ну смотрите, – сказала Сурдина, подходя к столу и откидывая простыню, открыв исключительно голову убитой, за что Алла была ей благодарна: не хотелось бы наблюдать последствия вскрытия, да еще и «незавершенного»! – Главная особенность театрального грима в том, что он жирный. В его составе вазелин, парафин, пчелиный воск, ланолин, титановые белила, красители и т. д. Для его фиксации используется пудра: это очень важно, иначе грим может пачкаться, размазываться или лосниться. Вот потому-то я и говорю, что убийца, несомненно, имеет отношение либо к кинематографу, либо к театру.

– Интересно… – пробормотала Алла. – Можем ли мы на этом основании предположить, что и жертва из этих кругов?

– Тут уж я вам вряд ли помогу, – покачала головой Сурдина. – Могу сказать следующее: женщине около шестидесяти лет, волосы, зубы и кожа в приличном для ее возраста состоянии.

– А можно определить, принадлежала ли ей одежда, в которой ее обнаружили?

– Скорее всего, да, но это вряд ли что-то вам даст: все довольно старое, никаких новомодных штучек: вряд ли она перед смертью отоварилась в магазине и тут же нацепила наряд на себя!

– Зато он может помочь ее опознать: вдруг в сводках проходит такая пропавшая? Люди чаще запоминают незначительные детали – одежду, аксессуары, нежели внешность человека, если она не примечательна!

– Ну, тогда конечно.

– Причина смерти?

– Как мы и предполагали с самого начала – асфиксия: удар в висок не был смертельным.

– А странгуляционная…

– Странгуляционной борозды нет, так как убивали ее, судя по всему, накрыв чем-то нос и рот.

– Подушкой?

– Возможно: в бронхах я обнаружила хлопковые волокна.

– Вряд ли злодей притащил подушку с собой: видимо, она находилась там, где они встретились.

– Согласна. Маникюр поврежден – очевидно, во время борьбы она сломала несколько ногтей. – В подтверждение своих слов Сурдина вытащила из-под простыни левую руку убитой и продемонстрировала ее пальцы.

– Что можете сказать об орудии, которым нанесли удар?

– В ране я нашла частички резины.

– Резиновая дубинка?

– Как вариант.

– Странный выбор! Скажите, Анна Яковлевна, а ее не…

– Нет, это точно: сексуального насилия не было.

– Какое облегчение!

– И не говорите, – вздохнула судмедэксперт. – От этого всегда… гадко на душе становится! Но хоть ее и не насиловали, боюсь, вам предстоит тяжелая работа: у того, кто это сделал, точно с головой не в порядке!

Алла склонна была согласиться с экспертом: убить может и психически здоровый человек, но манипуляции, проделанные убийцей, явно указывали на то, что он не вполне нормален. Она терпеть не могла такие дела: когда речь идет о наживе, мести или ревности, можно строить логические цепочки, ведущие от жертвы к убийце, а что делать, если никакой особой причины убивать нет – просто кто-то выбрал человека и решил, что хочет его смерти!

Задумавшись, Алла и не заметила, как добрела до своего кабинета, рядом с которым мерили шагами небольшое пространство опера.

– Ну что, Алла Гурьевна, есть новости? – завидев ее, спросил Белкин. – Это маньяк?

– Давайте не торопиться с выводами, – охладила она его пыл. – Если это серия, мы, несомненно, найдем похожие преступления: я лично этим займусь.

Отперев кабинет, Алла запустила коллег внутрь и вошла следом. Усевшись за стол, она подождала, пока остальные устроятся, и спросила:

– Как дела со свалкой?

– Как я и предполагал, никто из жителей поселка ничего не видел! – сказал Белкин торжествующе: ему было приятно оказаться правым.

– Жаль! – вздохнула Алла.

– Но кое-что все-таки удалось выяснить, – добавил Дамир.