– Так, граждане, давайте еще раз, – скомандовал Стас. – С тридцать первого декабря ваш сосед Артем Чепкасов громко слушает музыку, дерется, грубо с вами общается, подтверждаете?

– Да, с новогодней ночи, – хором гаркнула парочка.

– Извиняйся, – толкнул Крячко в бок приунывшего парня.

Тот сдавленно пробормотал:

– Извините, я больше не буду. Не надо бабушке звонить.

– То-то же! – выкрикнула женщина. – Еще хоть один громкий звук из твоей квартиры раздастся, и я тебе устрою!

Она демонстративно захлопнула дверь, и Стас со своим пленником вернулись в квартиру.

– Не возражаешь, если я осмотрюсь тут? – спросил Крячко. Ну в самом деле, не брать же ордер на обыск.

– Не возражаю, – вяло махнул рукой парень.

Оперативник пошел осматривать квартиру – ничего подозрительного, нет одежды или обуви с пятнами крови, в ванной все чисто, в шкафах и на балконе не спрятана похищенная девушка. И дубленки, собственно, нет – только куртка спортивная, скандинавская. Не из дешевых, но без лишнего пафоса.

– Дубленка у тебя есть?

– Нет, откуда? – пожал плечами парень. – Да и незачем она мне. В куртке удобнее.

Стас набрал номер телефона напарника:

– Поговорил я с парнем, утверждает, что тридцать первого декабря Алена сбросила ему эсэмэску, в которой сообщает, что бросает его, и в загородный дом с ним не поехала. Лицо расцарапано, но это вроде как дело рук соседки, он тут с позднего вечера тридцать первого декабря пьяный дебош устроил, и свидетели есть, что он дома пьет и громко музыку включает. Квартиру я осмотрел, ничего подозрительного. Как думаешь, закрыть его на сутки в отделение? Уж больно мне не нравится, что лицо у него расцарапано. Да и бухает пацан по-черному…

– Закрывай, проверим еще в загородном отеле информацию по отмененной брони, – не стал спорить Гуров. Он прекрасно понимал: если напарник решил засунуть парня в «обезьянник», значит, для этого есть веский повод. И дело не в пьянке и даже не в расцарапанном лице. Жених мог в приступе ревности похитить девицу, а потом что-то случилось… вот и запил. Да и вообще, подозреваемых пока нет. Имеются соседи-«свидетели», но они же не в одной комнате с Артемом все это время провели. Да, музыка орала и драка была, но из квартиры отвергнутый любовник мог выйти, похитить девушку, а потом изображать человека, убитого горем. В общем, задержание еще никому не вредило. Парнишка сбежать пытался? Пытался. Значит, сопротивление правоохранителям оказывал. Вот и пусть посидит. Сыщики тем временем смогут отработать другие версии, да и Верочка проведет экспертизу по царапинам на физиономии «жениха» в праздничные дни, вне рабочего графика. На эмоциях похитил, подрался, а то и в горячке убил девушку, а потом себе алиби обеспечил, даже с соседями подрался для верности. И такое в опыте Гурова было, когда с виду невинные молодые люди тщательно, с невероятной хитростью скрывали свои преступления.

– Я вот тоже за задержание, а то прыткий такой. Меня увидел – и в окно. Пускай посидит наш попрыгунчик, – согласился Стас, отключил телефон и вернулся на кухню. – Так, собирайся, едем в отделение. Уезжаешь на сутки, трезветь будешь и вспоминать новые подробности общения с Лесник.

– Зачем? – не понял Артем. – За что?

– На тридцать первое число свидетелей у тебя нет, – пожал плечами Стас. – Теоретически с шести-семи вечера и даже до десяти-одиннадцати ночи ты мог провернуть что угодно. Проверить, был ли ты у дома Алены, надо. Может, кто-что видел. Выяснить, где брал коньяк – и брал ли – тоже. От представителя правопорядка убежать пытался. Буянил, с соседями дрался. Да и… из запоя своего выйдешь.