Крячко молча слушал.

– Так что в загородный дом мы не поехали. Мы договаривались с ней на вокзале встретиться. В семь вечера я был там, а тут пришла эта злополучная эсэмэска. Я сначала не поверил – решил, шутка такая… злая, глупая шутка. Попытался позвонить – но она не отвечала. Телефон как заблокирован. Знаете, – блестя глазами, делился парень, – такое бывает, когда твой номер в черный список добавили. С полчаса названивал, наверное… Поехал к девчонкам домой – а у них окна темные. В домофон долбился, как полный придурок. Но никто не открыл… Я так расстроился, что в ближайшем киоске купил бутылку коньяка и надрался в хлам. Плохо помню сам Новый год, да и все эти дни смутно помню. Мне жить после такого не хочется, пью и слушаю музыку. А от вас убегал из-за драки. Вчера сосед приходил, у него ребенок не спит из-за того, что я музыку третий день громко слушаю. Ну и мы подрались, я пьяный был. Утром проснулся, все лицо разбито. Когда вы пришли, я решил, что убил его или покалечил, соседа своего, вот и побежал от вас.

Крячко кивнул, мол, продолжай.

– Да сейчас мне все равно, хоть в тюрьму, – понурился Артем. – Не хочу жить после такого предательства. Алена бросила меня, как глупого щенка. Так что жива она, со своим новым ухажером праздник отмечает. Поэтому, наверное, трубку не берет. Может быть, ей стыдно трубку брать, потому что от одного к другому бегает.

Когда Артем закончил рассказывать о расставании с девушкой, по лицу у него текли слезы, хотя он и старался изо всех сил сдержать эмоции. Стас понимал: это все последствия стресса… ну и запой трехдневный сказывается. Ну ладно, поплачет – и полегчает, глядишь, парню.

– Покажи телефон, – попросил Крячко, потом внимательно изучил сообщения в мобильнике Артема. – Так когда ты Алену последний раз видел?

– Двадцать седьмого декабря, мы ходили выбирать подарки для ее мамы, а затем в кино. Я потом ее проводил, холодно было очень, так что в гости зашел на чай. Сидел у нее часа два, она с подругой живет, с Ириной, той, которая секретарем в универе работает. Заболтался с девчонками допоздна, часов в одинадцать домой только приехал.

– Ты один живешь? Кто тебя мог видеть начиная с двадцать седьмого декабря? Свидетели твоего загула есть?

– Нет, живу с бабушкой. Но она уехала в гости к сестре. Вы ей только не рассказывайте, у нее давление подскочит. – Незадачливый жених болезненно сморщился. – Да все соседи свидетели, они по очереди ко мне ходили из-за музыки, грозились полицию вызвать.

– Машина у тебя есть? – спросил оперативник.

– Нет, откуда? – пожал плечами парень. – Да и прав тоже нет…

– Ну пошли. – Крячко сделал приглашающий тест. На недоуменный взгляд парня пояснил: – Пойдем по соседям твоим, извиняться за концерт будешь. Тебе же проще будет, пошли…

В квартире наверху им открыл крупный мужчина в клетчатой рубахе на голое тело, при виде Артема фыркнул:

– Что, собутыльника с собой притащил? Достал всех уже! С тридцать первого декабря без остановки долбит свой рок. Как бабка уехала, так он пошел в отрыв. Вчера хотел с ним поговорить по-мужски, так он с кулаками на меня кинулся. – Мужчина продемонстрировал крупные кулаки с синяками на пальцах.

Крячко показал корочки и представился. Лицо мужика расплылось в довольной улыбке. Из-за двери высунулась такая же крупная женщина в потертом халате:

– Арестуйте его! Он же алкаш, белочку поймал, вчера на моего мужа накинулся. Я его еле оттащила. – Она погрозила кулаком самому Артему. – Я тебе глаза выдеру, падла, еще на моего мужа полезешь! Сегодня же бабке твоей позвоню, пожалуюсь, что ты тут житья никому не даешь с самого Нового года.