Через мост Вика ехала с закрытыми глазами и до боли прикусив язык, чтобы не скомандовать рулить в пропасть. По приезду она шустро разгрузила машину, а потом испанский мачо отправился на покой прямо в гостиной на первом этаже, рухнув в стоящее в ней кресло, а кухарка Галя тем временем мыла посуду и готовила незамысловатый обед – на изыски не было времени, тянущее чувство не проходило. Как только погас огонь под кастрюлей с супом, на сознание Вики на миг нахлынула мгла, и глаза она распахнула на свежем воздухе под ясным солнцем. Её новое тело лежало в луже крови, а рядом валялись острые окровавленные ножницы для обрезки кустов.

– Покой нам только снится, – проворчал вернувшийся садовник, осматривая своё тело на предмет повреждений. Таковых уже не было, крепкое коренастое тело лет сорока находилось в полном порядке, не считая жуткого чувства голода. – Такими темпами я превращусь в прожорливую саранчу! Надо будет внимательно следить за режимом питания, когда вернусь в родное тело, а то по привычке так и продолжу есть в четыре горла.

10. Глава 10. Честное сотрудничество.

– Мне велено посадить розы, понимаешь? Морена обещала с инспекцией явиться, и она потребует показать ей розы, понимаешь? – гневалась Вика, разозлено осматривая засыпанные каменной крошкой молодые саженцы, привезенные из села.

– Терпеть не могу розы, – меланхолично отвечал замок, успевший вначале высушить до состояния серого пепла землю вокруг только что посаженных роз, а после воплей и приказов Вики не поступать подобным образом, он нашел способ по-другому избавиться от ненавистных цветов.

Вика поставила на землю тяжелую лейку – теперь прежде, чем поливать несчастные саженцы, следовало их раскопать.

«Нет, вначале следует договориться с замком, поскольку мне фантазии не хватит перечислить в своем запрете все пакости, которые он может организовать, а запреты общего вида, вроде «не безобразничай и не мешай», на гада не действуют, нужно очень чётко сформулировать приказ, чтобы эффект от него был. Сказала: «не расти паутину» – и паутина больше не растет, на всех стенах теперь мерзкие склизкие грибы растут! Наложу запрет на эти грибы – полезет плесень или что похуже, может – тарантулы ядовитые заведутся! К замку надо подход найти, несмотря на пункт номер один выданных мне инструкций», – размышляла Вика, обходя вторично вокруг замка и оглядывая территорию, которую, согласно договору, она обязана благоустроить.

Замок выглядел древним, очень древним, хоть и хорошо сохранившимся. Величественные тёмные стены возвышались на ровном плато утёса, высокие башни возносились в синее небо, как символы мощи и величия, как острые пики грозного оружия, готовые обернуться против любого врага. Замок выглядел загадочным и опасным, как притаившийся на скале могущественный дракон. От него веяло величием, он наводил трепет, он внушал благоговение своим мрачным архитектурным великолепием. Морена именовала замок склепом, но это был как минимум склеп пантеона забытых, но некогда грозных божеств. Тёмных божеств, божеств мира мертвых, божеств мира тьмы!

«Монументальное строение, красивое в своей таинственной угрюмости, в своей ауре некой обреченности», – признала Вика по итогам обхода, но признала это молча, не желая отвешивать комплименты злокозненной домине. Идея обвить это демоническое совершенство нежными розочками, утыкать подходы к нему розовыми кустами, выстлать под стрельчатыми темными окнами ковры из прелестных фиалок могла бы прийти в голову разве что сумасшедшему дизайнеру.