Муж развернулся и направился к другой лестнице. Вниз.

В спальню.

Неужели он передумает, решит больше не давать мне времени?!

Сольгард отворил дверь, положил меня на кровать.

Меня всё ещё потряхивало. Муж всмотрелся в мои глаза, распрямился.

— Я сейчас, — произнёс, разворачиваясь к двери.

Несколько мгновений я смотрела ему вслед. Бросилась в ванную умыться. В гардеробную переодеться.

Проклятые драххи! Мнят себя хозяевами Эрсе, считают, что могут распоряжаться нашими женщинами, словно трофеями!

Благодарность за спасение от Сгерра смешивалась с ещё более острым страхом. Что сделает сам Эллинге? Как сказал фиолетовый, обязательно закончит начатое, чтобы никто больше не претендовал на ценный приз?

Или они так и будут перетягивать меня друг у друга, в угоду своим собственным распрям? Вдруг и муж прямо сейчас решит сделать меня своей, лишь бы не досталась его сыну?

А тогда? Можно ли мне будет выходить?

Обдумать мысль я не успела: Сольгард вернулся. Опустился на кровать, разглядывая меня. В его глазах полыхал тёмный гнев — я бы посочувствовала Сгерру, если бы была способна после того, что он сделал.

Какое-то время оглядывала мужа, непроизвольно выискивая следы драки или расправы. Но ничего не увидела.

Спрашивать побоялась.

— Ты ему сказала, что я подожду? — внезапно проговорил Эллинге, подходя.

Ну вот и всё. Вот и закончилась доброта моего мужа. Доброта драхха, смешно.

— Пожалуйста... — пробормотала я, непроизвольно отступив от кровати.

— Я обещал, — склонил он голову. Едва улыбнулся: — Придётся не оставлять тебя одну.

Сольгард не стал наступать на меня, но глаза его оставались всё такими же тёмными, мрачными.

— Он говорил... о загубленных девушках.

— Ты готова слушать его. Доверять ему. Он всё же нравится тебе? Жалеешь, что я прервал вас?

— Нет, боже, конечно нет! Он не посчитался со мной, хотел взять силой! Я рада, что не вышла замуж за него! — воскликнула я искренне.

— Тогда почему? — требовательно спросил Эллинге. — Неужели я хуже любого другого драхха, который мог достаться тебе в мужья?

— Хуже? Откуда мне знать? Надеюсь, нет. Но вы все... вы пришли на наши земли, понастроили свои города и правите нами! Позволяя людям думать, будто их парламент хоть что-то решает... Забираете ниатари... почему, почему нам нельзя видеться с родными?

— Ты не понимаешь, — пробормотал он глухо.

— Так объясни!

— Я не могу.

После всего пережитого я не была в силах справиться с собой, с эмоциями, застарелой ненавистью, обидой, неприязнью. Мне столько лет внушали, что я должна! Должна отдать свою жизнь, желания, стремления не-человеку.

— Конечно, не можешь! Когда люди пытались бороться с вами, вы натравили на них чудовищных хирров и заставили подчиниться!

— Ты не понимаешь, что говоришь! — выкрикнул Эллинге. Впервые я видела его таким разгорячённым, словно он и сам верил в то, в чём пытался убедить меня.

— Но объяснять ты не станешь. Правда?

— Вот какого ты мнения обо мне, — пробормотал он. И вдруг яростно добавил: — Я добьюсь, ты полюбишь меня!

— Я никогда не смогу тебя полюбить. Но постараюсь... привыкнуть. Исполню долг. Я не желаю зла своему народу.

— И на том спасибо, — криво усмехнулся он.

— Зачем тебе моя любовь? — не выдержала, меня по-прежнему трясло. — Ты сам понятия не имеешь, кто я! Почему ты вообще обратил на меня внимание? Что за чудовище способно отобрать жену у собственного сына?

— Чудовище, — произнёс он, сверкнув глазами.

Я расправила плечи, подняла голову. Никогда не любила лжи. Вся жизнь ниатари, необходимость быть избранной одним из драххов всегда казалась мне чудовищным фарсом!