Люцифер собирал тела уже в четвертый раз и снова рвал их на куски, у каждого из них счет уже ушел за тысячу искалеченных душ. Когда архангел закончил, он снова их собрал, те в свою очередь не переставали бесконечно орать в пламени.

– Пора вам отдохнуть, не так ли? – поинтересовался Люцифер.

Он вернул людям глаза ради того, чтобы они увидели свое место отдыха. Перед ними вертикально стояли пять гробов с отверстиями.

– Полезайте, там огонь погаснет, и вы сможете залечить свои раны. – Люцифер щелкнул пальцами, и гробы сразу же открылись.

Пять обгоревших и все еще пылающих тел вошли в гробы, которые в то же мгновение захлопнулись. Пламя внутри не погасло, оно стало ярче и прорывалось наружу через отверстия по всей поверхности гробов. Люцифер представил в воздухе стеклянные иглы, и со всего разгона начал вонзать их в отверстия. Когда иглы выходили из гробов на очередной круг, на них блестели капли крови и куски внутренних органов. Крики не прекращались ни на секунду. А Люцифер все втыкал иглы в гробы, словно опять отсчитывая все души, что они загубили. В конце неимоверно долгой пытки Люцифер открыл гробы, оттуда на пол упали жареные отбивные, по-другому не сказать, но они шевелились. Он поднял их в воздух и бросил в зрителей, это было так неожиданно, что даже бесята попятились назад. Люцифер снова поднял их и вживил их в стену, эти души стали частью дьявольского искусства, наполняя пространство свежими стонами и криками, словно недостающие ноты в симфонии страдания.

Люцифер пошел к выходу.

– Все, перерыв окончен, всем вернуться на свои ярусы в ожидании пыток. – Люцифер взмахнул рукой, стена начала срастаться, мельком я заметил странную комнату из черного камня (скорее всего, обсидиана), в которую и ушел дьявол, видимо, место отдыха владыки Ада…

– Ну что ж, Говард, удачи, увидимся завтра, – похлопав меня по спине, трагично произнес Саня.

– Увидимся.

Привет, Асмодей, я не скучал…

Я пришел на свой этаж Ада добровольно, то есть воздействие воли демонов мне не потребовалось. Раньше я не мог бы и подумать, что смогу сам идти на это. Не значит ли это, что в глубине души я хочу очиститься? Конечно значит. Это и рвет сознание, желание обрести покой, а с другой стороны желание выплеснуть ярость, которую не видывал мой личный мирок, все во мне порождает хаос…

Войдя в зал, я обомлел. Перед моим взором был мой дом. Дом, где царил уют. На кухне стоял сын.

– Макс? – крикнул я.

– Ты чего, отец?

Я хотел подойти, но передо мной возникла стеклянная стена. Черт бы побрал мои желания во время пыток Сатаны. Асмодей будто бы услышал их, и теперь…

Позади сына появились две фигуры – мой брат и его товарищ по службе. Деймос достает нож и передает его этой твари. Я пытаюсь разбить стекло, и у меня выходит, я рванул к убийцам, но ощутил колющую боль в ногах и руках. Опустив взгляд на свои ладони, а потом на ступни, я увидел, что они пробиты крюками насквозь, к ним подвязаны цепи, которые не давали мне идти вперед. Я хотел закричать что есть мочи, но голоса не было, я не слышал себя. Выдернув из себя крюки, я побежал к сыну. Но предо мной возникла стена из колючей проволоки. Недолго думая, я начал прорываться сквозь нее. Кожа разрывалась на куски. Я силой пытаюсь протиснуться, но у меня не выходит, я запутываюсь в проволоке, не в состоянии пошевелиться. Я смотрю на спину убийцы, который уже присел к моему сыну, а потом он обернулся, и я увидел два желтых глаза и черную маску. Даже не видя, что за этой маской, я был уверен, что за ней улыбка. Асмодей вонзил нож в шею сына, и начал не спеша водить им из стороны в сторону, словно нож был тупой и нужно было приложить усилие, чтобы отпилить голову. Я кричал, хоть этого и не было слышно, я кричал всей своею душой. Асмодей взял голову моего сына и подошел ко мне, рядом с ним стоял мой брат, он смотрел на голову и улыбался.