– Ребенок Настя, ты меня огорчаешь, – вздохнул отчим. – Сколько раз я предупреждал, что вижу тебя насквозь. И почему ты никак это не усвоишь? Ну?

– Дай слово, что маме не скажешь, – потребовала Настя.

– Не буду я никаких слов давать, – рассердился он. – Я – старый, жизнью битый сыщик, хоть и нахожусь в последние годы на преподавательской работе, но кому и что говорить – решаю сам. И ты, малявка, мне условия не ставь.

– Не малявка, а молодая жена, женщина семейная, – с улыбкой поправила его Настя.

– Это ты Лешке своему молодая жена, а мне – ребенок. Выкладывай.

– Ну, в общем… Мне один тип угрожает, но это нормально, дело обычное. Из-за этого я немножко нервничаю. Вот и все.

– И все? Это никак не связано с убийством в загсе?

– Никак. Даже и не думай, папуля.

– Значит, связано, – констатировал Леонид Петрович. – Слишком много лишних слов произносишь, это подозрительно. Запомни, ребенок, чем больше слов – тем сильнее подозрения, что за ними скрывается обман. Сама справишься?

– Постараюсь. Но маме не говори, ладно?

– Ученого-то не учи, – усмехнулся он, гася сигарету и вставая. – Пошли праздновать. Да, кстати, тебе в загс нужно возвращаться?

– Не обязательно. Любопытство, конечно, разбирает, но для дела значения не имеет. В конце концов, я с понедельника в отпуске.

– Опять ты врешь, Настасья, – с досадой покачал головой отчим. – Пока мы с тобой здесь сидели, ты на телефон-автомат раз десять поглядела. Жетон дать?

– У меня есть.

– Давай звони быстро и пойдем, неудобно так надолго уходить.

Настя благодарно чмокнула его в щеку и набрала номер заведующей загсом.

– Ну что там? – спросила она без предисловий, когда к телефону подозвали Короткова.

– Ничего нового, – уныло ответил тот. – Фотографа, Шевцова этого, отпустили в лабораторию печатать снимки. К вечеру обещал все сделать. Может, на них что-нибудь увидим. Всех присутствующих проверяем на знакомство с потерпевшей и с Артюхиным. Оружия не нашли. В общем, тяжко. Народу много, но нельзя их держать здесь до бесконечности, всех ждут гости. Придется отпускать.

– Посторонних не обнаружили?

– Нет. Все, кто есть, приехали с брачующимися. Гости, родственники, свидетели. Ни одного подозрительного лица.

– Значит, успел сбежать.

– Значит, успел, – подтвердил Коротков с тоской в голосе. – А тебе как празднуется?

– Кусок в горло не лезет. Ладно, счастливо.

Они вернулись в зал как раз в тот момент, когда Даша и Александр в очередной раз целовались. Настя сразу наткнулась на вопрошающий взгляд Чистякова.

– Ну что там? – тихонько спросил он, невольно повторив те же самые слова, которые сама Настя только что сказала Короткову.

– Где?

– Ты же звонить ходила.

– Как ты догадался?

– А то я тебя не знаю, – усмехнулся Чистяков. – Аська, я человек с нормальной психикой, и преданность работе меня не раздражает. Может, я тебя как раз за это и люблю.

– Да? А я тебя люблю за другое.

– За что же, интересно?

– За то, что ты меня знаешь и не раздражаешься. Давай выпьем.

– Я за рулем.

– Ну просто подними бокал. Я тост скажу.

Настя решительно поднялась с места с бокалом в руке.

– Можно мне несколько слов? Те, кто меня давно знает, наверное, удивляются, с чего это мы с Алексеем решили оформить наши отношения. Поэтому я скажу, чтобы не было недоразумений и недомолвок. Оказывается, я много лет не понимала, что люблю его. Я думала, что он просто очень хороший человек и я к нему привязана. А потом я вдруг поняла, что он – единственный и я его люблю. И как только я это поняла, мы сразу помчались в загс подавать заявление. Вот!