Слишком много топлива в карбюраторе?

Нет, больше похоже на выстрел.

Фокс двинулся вперед, шагая все быстрее, но вскоре сорвался на бег и по прямой побежал к дому, все еще скрытому за деревьями. Заслышав вдали хор возбужденных голосов и отдельные вопли, он помчался со всех ног. Справа от него, чуть в стороне, тоже спешил к дому еще один человек – кто-то из охраны. Он бежал, по-верблюжьи вскидывая прямые ноги, и размахивал зажатым в руке револьвером. Охранник несся к главному входу, тогда как Фокс, настроившись на источник голосов, свернул налево, пересек лужайку, преодолел сопротивление каких-то кустов, увидел открытые французские окна, рванул прямо к ним – и внутрь.

Он снова оказался в библиотеке, среди десятка других людей, включая и распростертого на полу лицом вниз Ридли Торпа. А также и полковника Бриссендена, стоявшего на колене рядом с Торпом и в момент появления Фокса громко произнесшего:

– Он мертв!

Перчатки Хелен Густавы Фландерс были для Фокса шестым сюрпризом за день. Этот стал седьмым.

За объявлением полковника последовали две секунды общего остолбенения. Потом зазвучали тревожные звуки – те негромкие шумы, которые мужчины и женщины издают в тот момент, когда внезапное потрясение слишком туго натягивает им нервы; первобытные звуки, на целые геологические эпохи опередившие артикуляцию слов. Под их прикрытием легкие шаги Текумсе Фокса по навощенному полу к двери в холл остались никем не услышаны. В холле стояли, прижавшись друг к другу, две женщины в униформе горничных. Проигнорировав их, Фокс стремительно прошел в музыкальную гостиную. И уже успел положить ладонь на крышку рояля, когда услышал шаги с противоположной стороны и увидел вбежавшую, запыхавшуюся Нэнси Грант. При виде Фокса она выпалила:

– Что происходит? Где дядя Энди? Он звал меня по имени, и…

– Туда, – показал Фокс.

Когда Нэнси скрылась из виду, он все-таки поднял крышку рояля, достал из кармана перчатки и засунул их за последнюю басовую струну, а затем вернул крышку на место. После чего прошел в библиотеку и окинул ее внимательным взглядом.

Джеффри Торп стоял над телом, едва на касаясь его носками ботинок; побелевшее лицо опущено, глаза распахнуты, челюсти нервно сжимаются и разжимаются. Рядом и немного позади стояла его сестра, которая держала Джеффри за рукав и глядела не на распростертое тело, а на брата. Эндрю Грант, сжимая обеими руками плечи своей племянницы, подталкивал ее к креслу. Люк Уир прислонился спиной к книжным полкам, склонил голову и закрыл глаза совсем как проповедник, собирающийся прочесть своей пастве молитву. Беллоуз, дворецкий, стоял с прижатыми к груди ладонями, бессознательно имитируя виденный в фильмах драматичный жест. Генри Джордан сидел на краешке стула, не отрывая глаз от той части распростертого на полу тела, которая была ему видна, и скреб подбородок, словно втирая пену для бритья. Вон Кестер, прямой и напряженный, упирался задом в край стола; лица Фоксу не было видно. Двое мужчин, чей разговор в музыкальной гостиной Фокс невольно прервал ранее, и еще трое, кого он раньше не видел, сбились в тесную группу позади невозмутимо щелкавшего биржевого телеграфа. Еще один мужчина в полицейской форме, стоявший согнувшись в три погибели, уже выпрямлялся с мерцающей полоской легкой синей ткани.

– Верни назад! – рявкнул на него Бриссенден. – Ни к чему не прикасайся!

– Это было отброшено в сторону, – возразил полицейский. – Тот мужчина задел ботинком, проходя по…

– Положи на стол! Ничего не трогай! И выведи всех из…