— Бывшая, — строгим тоном поправляет его и, отстранившись, смотрит с недоверием.

— Бывших тещ не бывает, Ольга Петровна, — вручает шикарный букет, отчего у мамы собираются морщинки в уголках глаз. Она прячет улыбку за цветами и ни за что не признается, что ей очень приятно. Предполагаю, что мама все равно очень любит Игната, даже несмотря на его предательство.

— Здравствуй, дядя Вить, — осторожно протягивает руку отцу. Мужчины приглядываются друг к другу. Хоть я и говорила Игнату, что папа не сердится на него, но всякое может быть. В прошлом они отлично ладили и на рыбалку ходили, когда мы приезжали на дачу и дом ремонтировали. Сейчас-то, наверное, Игнат и не помнит, как в руках молоток держать.

— Ну, здорово, — вместо рукопожатия отец крепко обнимает, хлопает по плечу Багирова. — Наконец-то хоть еще мужик в доме появился. А то нормально выпить не с кем и на рыбалку сходить.

Ох, папа, рано радуешься! Игнат к нам не насовсем, а только на один вечерок. Боюсь, что так и не будет у тебя веселой компании.

— Так я за рулем, не получится сегодня выпить, — отвечает виновато.

— Проблем нет. У нас останешься ночевать, — отец не скрывает искренней радости от встречи. — Что там у тебя за коробки? Давай сюда.

Я напрягаюсь в ожидании маминого ответа, она может отказать и вообще на порог не пустить бывшего зятя. Но мама как бы пропускает мимо ушей предложение отца о ночевке. Значит, все нормально, можно выдыхать.

— А это подарки для самой шикарной женщины!

Вот же хитрюга. Глядя на это со стороны, мы с папой переглядываемся и качаем головой, не скрывая улыбок.

— Ой, вы гляньте только на него! Подхалим, льстишь, а приятно. Ладно уж, оставайся. Сегодня я добрая.

Мама уходит в дом, а мы с Игнатом и папой берем коробки и заносим их на кухню.

— Да ты что, сумасшедший? Это же сколько стоит, — мама, разорвав упаковку, достает оттуда набор сковородок, кастрюль и других кухонных принадлежностей известной марки. — Знаешь, чем мне угодить.

Мама лохматит ему волосы и светится от радости, совсем как ее новая кастрюля. Ну все, за нее можно быть спокойной, а то я уж думала, что она и выгнать может своего бывшего зятя.

— Ольга Петровна, а я к вам с корыстной целью, — хитро подмигнув мне, говорит Игнат.

— Ну я так и знала, что ты не просто так прикатил спустя столько времени.

— Уж очень ваших пельмешек хочется.

— Паршивец! Не забыл, что на каждый день рождения я их леплю.

— Не забыл, конечно.

— Ну, тогда идем, поможете мне. Тесто я уже раскатала, фарш прокрутила. Будете лепить. Вместе быстро управимся. Или не барское это дело? — бывший съеживается под строгим взглядом мамы.

— Ну что вы! Я готов. Командуйте.

— Вот тебе фартук, чтобы костюм твой дорогущий не испачкать.

Выглядит важный и злобный босс в фартуке комично, надо бы сфоткать и хранить в качестве компромата.

Дружно, всей семьей принимаемся за лепку пельменей. У Игната получается коряво, мама показывает ему, тот кивает, что понял, и в итоге снова выходит кривой пельмень или огромный чебурек. Все дружно шутим над ним и переделываем его творения.

Потом мы с аппетитом едим под папину вишневую настойку, поздравляем маму, много смеемся, шутим, вспоминаем прошлое, тактично обходя острые углы. Совсем как раньше, когда мы были семьей. В груди немного щемит от непонимания, что и когда мы сделали не так. Почему так безжалостно разрушили счастье собственными руками? Теперь нет смысла копаться в прошлом, все равно уже ничего не вернуть.

Когда снова начинается сильный ливень, мама отправляет мужчин на улицу, чтобы загнали машины в гараж.