Я медленно выдыхаю, усилием воли загоняю бесенка на место и становлюсь сама собой. С души словно камень свалился – я буду вести себя так, как подсказывает интуиция и моя живая натура. Мне нравится внимание этого мужчины, значит, нет повода это скрывать. А с границами разберемся потом.
18. Глава 18
Чувствую, попустило моего ёжика. Выражение лица потеряло буку, и она сначала несмело, а потом уже с привычной лукавинкой улыбнулась. Неужели я прав, и в наше время двадцатидвухлетняя девица может быть девственницей? Судя по ее реакции на заигрывания – да. Черт. Запретный плод становится запретней вдвойне. И вдвойне притягательней.
Понимаю, что из маминого гардероба то платье, которое выбрала Анюта, было единственным подходящим, потому что не сделало ее матроной. Но то, что оно с открытыми плечами, совершенно явно намекало на отсутствие лифчика. И если учесть этот факт, то высокая грудь без всякой опоры - еще один крючок, на который я боюсь подвиснуть. И даже не сильно распуская в мыслях руки, уже хочу погладить ее обнаженное плечико. Только погладить. И кого я обманываю? Конечно, и занырнуть под тонкую ткань, ощутить ладонью всю невероятно приятную тяжесть груди, поласкать, увидеть изумление в ее малахитовых глазах и закушенный уголок губы. Потому что она будет жутко стесняться показать, что ей приятно. А платье? Оно ж легче воздуха, на него подуй – и оно само взлетит, оголяя крепкие ножки и упругую попку.
- Блин, - неожиданно огорченно пискнула сзади Анюта.
- Что, Аня? – я аж дернулся.
- Я схватила чулки впопыхах вместо колготок. Увидела 15 ДЕН, подходящий цвет и ноги, - растерянно и, кажется, совсем невинно пожаловалась она, но, в свете моих разгулявшихся фантазий, чулки – это уже чуть ли не виагра. И что теперь прикажете делать? Сейчас я затылком буду сканировать, как она натягивает на свои ножки чулки? С колготками было бы проще, даже смешно представить, как она елозила бы попой по сиденью и пыхтела, втискиваясь в них. Чулки – это всегда эротика.
Я до того размечтался, что еле успел притормозить, чтоб избежать столкновения - какой-то дятел меня подрезал. Однако мне не хотелось даже гневно посигналить, не говоря уже о том, чтоб догнать и, сунув мордой в капот, объяснить правила дорожного движения.
На испуганное «Ой» Анюты я улыбнулся ей в зеркало заднего вида и добродушно хмыкнул.
- Может человек опаздывает сильней, чем мы.
И я ему был даже благодарен. Напряжение спало, и я постарался включить евнуха и сосредоточиться на дороге.
Однако этой передышки надолго не хватило.
Я очень сожалел, что у нас так мало времени. Мне хотелось бы чинно войти в фойе, дать возможность Анюте адаптироваться, чтоб ы роскошь не давила на нее. Чтобы опираясь на мою руку, она уверенней чувствовала бы себя среди разряженного бомонда.
Мы же, как опаздывающие на урок школьники, влетели в зал после третьего звонка. Но кураж был в разы мощнее. Почтенная публика, заплатившая приличные бабки, чтоб чувствовать себя центром Вселенной, буквально изрыгала импульсы недовольства.
Не выпуская руку Анюты, я тянул ее за собой. Мы продирались на свои места, натянув на лица смущенно – извиняющееся выражение.
- Извините. Простите, пожалуйста. Разрешите, - в унисон приговаривали мы, стараясь не оттоптать кому-нибудь ноги.
Удивительное дело - мне было так весело, будто и вправду превратился в мальчишку, а рядом со мной девочка, которая мне нравится.
Плюхнувшись, наконец, на свои кресла, мы переглянулись и невольно прыснули. К счастью, из оркестровой ямы уже раздались первые аккорды, и мы избежали гневных взглядов.