– Нам с сестрой нужно два места, – Дин протянул кучеру пару киршей.

Тот ловко спрятал монеты в карман и кивнул:

– Опоздаете, пеняйте на себя.

– Ты просто так отдал ему деньги? – Спросила я, едва мы отошли от неприветливого кучера.

– Это задаток, чтобы для нас оставили места.

– А не обманут?

– Не переживай, сестрёнка, – весело подмигнул мне Дин, откусывая сразу полпирога.

Заплатил он со своих денег, вечером менестрелю удалось подзаработать.

– Ты не купил ничего из одежды, – спохватилась я.

Парень только махнул рукой:

– Решил подождать до Меглора. Мало ли, дорога, то да сё.

– Денег вышло меньше, чем ты думал?

– Твоя проницательность тебя погубит, – щёлкнул он меня легонько по носу.

– Пошли в гостиницу, – рассмеялась я, – зашьём твою одёжку.

Болтая, мы не заметили, как на нашем пути появились парочка аристократов, от неожиданности я наткнулась на одного из них и чуть не села в лужу, Дин успел подхватить меня под руку.

– Девка, – напыщенно произнёс один из них с прононсом, щеголеватый тип с противными тараканьими усиками, – надо бы смотреть, куда ты прёшь. Перед вами благородные доны.

Я подняла глаза и только сейчас заметила второго шедшего, высокий мужчина с шевелюрой цвета меди и синими глазами. Такое непривычное сочетание необычайно шло ему. У него было чуть удлинённое лицо, челюсть казалась массивной, но вкупе с тонкими крыльями носа и нежным очерком губ, его облик можно назвать притягательным.

От неожиданности на минуту потеряла дар речи. Мы шли, держась ближе к домам, и мужчины не могли нас не заметить.

– Вы называете себя благородными, а прёте по улицам не хуже взбесившегося быка.

– Ты слышал, Элиан? – Возмутился «таракан», – шваль будет нам указывать.

– О, смотрю, в вас проявилось всё благородство, – не выдержала я, – или ещё осталось где-то на донышке?

– Друстан, полно, дони, наверное, с перепугу позволила себе лишнее, – примирительно сказал рыжеволосый красавец.

– Испугаешься тут, когда у благородного несёт изо рта ругательствами, которые даже бродяги постесняются произнести.

И рыжий неожиданно просто заржал аки жеребец, забыв заступиться за своего дружка, а у того покраснело лицо и усы встопорщились ещё больше.

– Да ты, ты, – он вдруг развернулся к менестрелю, – уйми свою жену, челядь!

– Я не жена, а сестра! Пойдём, Дин, – дёрнула парня за руку, – а то дурного нахватаешься от бла-ародных, – передразнила «тараканий» прононс.

Рыжий откровенно потешался над нами, а вокруг уже начали собираться любопытные. Ловко лавируя между людьми, мы выбрались из толпы.

– Ну ты даёшь, – Дин смотрел на меня, как индусы на священную корову, – больше так не делай, – тут же поправил сам себя, а в глазах плясали бесенята.

– А то что? – Возмущённая откровенным хамством, пыхтела я от злости.

– Выпорют на площади. Аристократы не прикосновенны.

Никогда терпеть не могла наглых напыщенных мужиков и лишь слышала оскорбления, моментально выходила из себя.

– Теперь понимаю почему. Замараться недолго, – ответила я в запале, а сама представила, чем могла закончиться наша перепалка, и вздрогнула. Ну и порядки.

Мы вернулись в гостиницу, нигде не задерживаясь. Впечатлений мне хватило. Постоялый двор был небольшой, но очень чистый и уютный. Даже наши дешёвые каморки отдраены до блеска. Хозяйка, Хелена, миловидная женщина лет тридцати, с пышными, но очень аппетитными формами, строго следила за порядком в своём заведении. Здесь чаще останавливался торговый люд, спеша с утра занять лучшие места на рынке. Парочка огроменных вышибал одним своим видом отбивала у постояльцев желание спорить с хозяйкой или устраивать потасовки.