— Я просто хочу видеть своего сына рядом! И я согласна пойти на все, чтобы у меня получилось! Я в отчаянии!

— А мне просто этому поверить, да?!

— Мы можем составить брачный контракт. Любой, на твое усмотрение, я подпишу все, что ты пожелаешь. Я не собираюсь тебя соблазнять, ты мне тоже не нужен, как мужчина. Но я хочу, чтобы мой ребенок рос в полной семье! Я не хочу бросать его и уж точно не хочу затевать с тобой настоящую войну! Я хочу, чтобы у Саши был отец, которого он годами ждал!

— Почему?

— Потому что это моя ошибка. — Я, наконец, произнесла это вслух. Слова горечью осели на языке. — Я принимала решение стать суррогатной матерью, я намерена родила от человека, о котором ничего не знала и это я была намерена отдать его в чужие руки, даже не зная, кому именно собираюсь его отдать. Это я виновата в том, что у него семь лет не было отца. Это моя вина, что мне нечего было даже рассказать сыну об отце. И мне за нее расплачиваться. Саша не должен.

— И что же, ты готова годами терпеть фиктивный брак, чтобы сыну жилось хорошо?

Возможно, я немного лукавила. Разумеется, в случае чего, я собиралась бороться. Но что-то мне подсказывало, что я проиграю. Пойди я против Соколова, и проиграю. Так говорило сердце. Так утверждал разум. А терять своего единственного ребенка я не хотела. Не собиралась. Просто не могла. Что бы не кричала, а вероятность была мала. И мне лучше было уступить. Пока еще была такая возможность, пока я не стала Соколову врагом, нужно было уступить. Ухитриться, выкрутиться, быть мудрее.

— Я должна исправлять свои косяки. Не мой ребенок.

— Похвально. Или ты просто меня дуришь.

— Если ты не согласишься, если мы вместе не создадим условий для хорошего существования Саши, то я объявлю тебе войну. — Я набралась смелости и выдала давно заготовленную фразу.

— Короткая выйдет война, — самоуверенно протянул Соколов, нагло ухмыляясь. Да, он тоже был уверен, что победит. Кого-то подкупит, кто-то окажется ему уже должен, кого-то запугает. И Сашу у меня заберут. Вот и будет весь итог.

— Я ведь тоже пока что прошу по-хорошему, Дмитрий, — неожиданно холодно и сухо выдала я, удивив себя собственным тоном.

— Да неужели? — Соколов рассмеялся. Зря.

— Кто сказал, что я пришла без козыря?

— О, как… припрятала короля в рукаве?

— Не поверишь – туз. А, может быть, если повезет, целых два туза.

— Ты об этом пожалеешь… Это я тебе обещаю, — прошипел мне на ухо Дмитрий прежде, чем броситься к сыну – обманывать, да утешать.

— Это мы еще посмотрим, — бросила я вслед.

У него не было выбора. Если быть точнее – я его не оставила. Для этого мне пришлось идти напролом и, разумеется, я была неправа, начиная манипулировать такими вещами, но и иного пути я не видела. Соколов был настроен решительно, воинственно. По-другому я бы свое не отстояла.

— Простите… — Я обратилась к прислуге, которую очень вовремя поймала, когда та проходила сквозь гостиную.

— Да? — Взгляд этой женщины оказался таким же серым и холодным, как и весь ее внешний вид в целом. Соколов держал ее, потому что, она работала здесь давно или он специально подбирал себе персонал под стать?

— Анна Геннадьевна, верно? — Вроде бы, я верно запомнила ее имя, но в ответ не последовало ни слова, ни кивка. Так, ладно, видимо женщина не воспринимала меня всерьез. Пора было это исправлять. — Мне нужна комната. Лучшая комната в этом доме. — Я очаровательно улыбнулась, пронаблюдав за тем, как брови домработницы Соколова поползли вверх от удивления. А что Вы думали, что я шучу?

— Дмитрий Валентинович? — Она обернулась к хозяину, да так и застыла, словно каменное изваяние. На какое-то время, буквально, на несколько секунд, в гостиной воцарилось гробовое молчание. Саша непонимающе смотрел то на одного, то на другого взрослого, я ждала ответа Дмитрия, а Анна Геннадьевна в край растерялась.