– Всего хорошего. Если будет держаться температура, тогда снова звоните в скорую.

Я закрываю дверь, прислоняясь к ней лбом. Пытаюсь остудить голову и мысли. Меня все ещё трясёт, тревога никак не отступает. Застыла внутри и теперь душит.

Усиленно тру лицо, сбрасывая весь негатив. Нужно найти резиновое колечко Вики и отправить его в холодильник. А ещё поспать хоть немного, пока малышка не проснулась.

– Дочь, значит?

Мужской голос рубит по нервам, заставляя вздрогнуть. Медленно оборачиваюсь, понимая, что сложная ночь только начинается. Вадим смотрит серьезно, ни тени привычной улыбки.

– И почему ты не сказала, Ясь?

Мне нужно что-то сказать. Оправдаться или… Сказать правду? Не знаю, хоть что-то. Но тишина бетонной плитой давит на плечи, всё тело немеет, словно даже кровь застыла внутри.

Вадим знает. Вот так просто. То, что я не могла рассказать, сравнивала все «за» и «против», что-то думала… А всё оказалось так просто. Бам. Забыла о мужчине и вот результат.

– Ясь.

По ошарашенному голосу Вадима понимаю, что что-то не так. Только сейчас чувствую горячие слезы. Кажется, сегодняшний день окончательно добивает мою нервную систему.

Разговор с Вадимом, его глупые вопросы… Можно вернуться в тот момент? Потому что это было просто встряской, а сейчас словно пулеметная очередь. Никаких надежд на спасение.

– Я просто… Мне нужно успокоиться. Баб Маш, почему вы нормально не объяснили? Что нужны документы?

– Я что знаю, что им надо? Спрашивать начала, а мать где, а документы, похищение мол. Ишь, грамотные все пошли, чуть что – полицией грозятся. Ты сама говорила звонить, если с Викусей что-то.

– Я поняла. Я… Я положу все документы в доступное место, чтобы не повторилось. Давно плакать начала?

– Да перед сном, я решила капризничает, что не на руках. Разбаловала ты её, вот и получай. А как жар поднялся, так я сразу и в скорую. Ты мне скажи мы этого, командировочного, - понижает голос, кривится при вгляде на Вадима. – Выгоняем? Я тоже милицию умею вызывать.

– Милиции давно уже нет, баб Маш. Нет. Не надо. Мы… поговорим.

– Тогда я пойду к себе, а вы разбирайтесь. Если что…

Молча соглашаюсь. Если что – буду придумывать на ходу. Потому что у меня сейчас нет ни на что сил. Словно даже думать сложно, больно. Прохожу с Вадимом на кухню, прикрывая дверь.

– Ясь, какого…

– Тише, пожалуйста. Если Вика проснется, то потом не заснет долго. И так будет сложно…

– Черт. Точно, прости.

Я падаю на стул, не зная, что вообще можно сказать. Представляешь, Вадим, ты стал отцом? Как далеко он меня пошлёт, если это произойдёт? А если не пошлёт?

Когда ложь или тайна начинает всплывать, то становится не так просто подобрать слова. Я запуталась в своем вранье, оно, как нити, окутывает и мешает дышать. Давит на каждую клеточку, затягивая удавку сильнее из-за взгляда мужчины.

– Так и будешь молчать?

– А что ты хочешь услышать, Вадим?

– Почему ты соврала? Это ведь с ней ты была в парке, да? А сказала, что работаешь няней. Это какая-то глупая ложь, Ясь. Я не понимаю.

– Тебе не было! – кричу шепотом, захлебываюсь словами. – Ясно? Тебя не было столько времени, так что не тебе лезть в мою жизнь. Я думала, что на этом наши случайные встречи закончатся. И не будет поводов объяснить почему у меня дочь в девятнадцать.

– Ты будешь чай?

– Что?

Вопрос Вадима сбивает меня с толку. Я… Я ему говорю о его пропаже из моей жизни, а он предлагает устроить чаепитие? Господи, что у него вообще в голове творится?

Мужчина спокойно шарится по полочкам, ставит чайник. А я прикрываю глаза на несколько мгновений, успокаиваясь. Медленно дышу, раскладываю сбившиеся мысли по местам.