Мои малышки проснулись, они такой концерт устроили, что проснулся, наверное, весь посёлок. И поверьте мне, после такого они точно сразу не заснут.

У меня душа уходит в пятки.

– Господи… – выдыхаю я упавшим голосом.

Алмаз чувствует мою панику и первым с лаем бежит к моим девочкам.

И видимо у меня лицо совсем безумное становится, потому что даже мужчина вдруг напрягается и с беспокойством в голосе интересуется:

– Что такое? Ты побледнела…

– Мои девочки… – выдавливаю из себя и бегу к дочкам.

Мужчина, гад, идёт следом.

В комнате горит приглушённый свет.

Обивка кресел и дивана всё ещё испачкана красной помадой. Не нашла я никаких подручных средств в доме. Шторы тоже так и не сняла. Так и висят, испачканные.

Детей в кроватях нет.

Зато в ванной горит свет и оттуда доносится довольное лепетание и звук слива в унитазе.

Я уже предчувствую беду.

Алмаз уже юркнул в приоткрытую дверь ванной.

Я вхожу и замираю в шоке.

Маша и Катя на стрессе решили заняться уборкой, – помыть, постирать свои игрушки. В унитазе.

– Какого? – слышу у себя за спиной. – Вы что тут устроили?!

Мои девочки вскрикивают и резко оборачиваются.

– Что вы так орёте? – шиплю на него. – Вы мне детей испугали.

– Они засорили систему! – рявкает Дубов. – Выметайтесь! Живо!

Мне хочется послать этого козла, но не успеваю, так как Манюня вдруг совершенно невинно и ангельски чистым голосом спрашивает:

– Мама, это папа?

Тут же с интересом на мужчину смотрит Катя и распахивает свои голубые глазки, словно увидела Деда Мороза.

– Папа! – восклицает она.

Я смотрю на Дубова.

О! Я это выражение лица никогда не забуду.

У мужика дар речи пропал. И искал он его долго.

– Ага, папа, – злорадно говорю я. – Случайный папочка на наши головы.

– Гав! – уверенно заявляет Алмаз.

Желваки ходят на его лице.

Он отводит взгляд от моих прекрасных малышек и говорит каким-то глухим, усталым голосом, словно из него вся злость, всё раздражение ушло:

– Ульяна, ты перепутала дома. Дом, который сдаёт Анна Романова, находится на соседней улице. Эта улица Вторая Весенняя, дом три, а тебя нужна просто улица Весенняя, дом три. Нас постоянно путают. Да ещё ключи подошли… Её дом я тоже построил и продал его Анне. Замки стояли одинаковые под один ключ. Я думал, она давно сменила замок…

– В-вторая Весенняя? – переспрашиваю неуверенным тоном. Это всё на что меня хватает. – Как же так?

Он пожимает плечами. Хмурится.

– Перекрою здесь воду. Надеюсь, они не все свои игрушки смыли?

Машенька подходит к Ивану, дёргает его за штанину и спрашивает с улыбкой ангела:

– Папа хочет кушать?

* * *

– УЛЬЯНА —

Как оказалось, Иван есть хотел.

Мои ангелы тоже запросили кушать.

Теперь уложить их будет сложно.

Придётся кормить, хоть это и не по режиму, да и на ночь детям вредно. Но ты это скажи трёхлеткам, будет море слёз, крик, топот ножками и швыряние игрушками.

Ладно, так и быть, они поковыряются в тарелке, выпьют тёплого молока, потом может, сразу и заснут.

Пришлось разогревать поздний ужин.

Рулет ещё остался. Думала, на завтрашний обед будет. Не будет.

Но одного рулета для мужчины будет мало. Мужчину кормить надо. Ему вообще надо много еды.

Достаю пачку итальянских макарон в виде разноцветных бантиков из твёрдых сортов пшеницы.

Девчонки их очень любят. Особенно кидаться ими друг в друга.

Помимо макарон решаю мужчине сделать салат из овощей. Помидоры, огурец, салат, зелень и сметана. Просто и вкусно.

Хлеб домашний.

Девочки со мной на кухне.

Я их на время заняла. Думаю, вы догадались, чем.

Каждая в руки получила планшет. Зараза редкостная.

Стараюсь ограничивать времяпровождение за планшетом или телефоном, но иногда это палочка-выручалочка.