- Да, но я разыгрывала сценки для детей. Это другое…

Получать грубости от директора дело привычное, однако сегодня он будто с цепи сорвался.

- Могущественные люди из Якутии отдыхают в моем клубе, и я обещал им зрелище с лебедями. Ты даже представить не можешь кто эти мужчины.

- Очень хорошо представляю Самвел, - вздыхаю и отвожу взгляд от бесноватых карих глаз директора.

Наш штат сотрудников полностью сформирован, здесь нет текучки как в любом другом заведении. Все «свои». Мы будем держать язык за зубами и не побежим жаловаться на мракобесие, которое иногда  учиняют гости.

Поэтому просить директора нанять танцовщицу  с «улицы» пусть и в срочном порядке бессмысленно. Ведь она может растрезвонить пол городу о закрытом клубе и привлечь интерес полиции.

Конечно, Самвел под покровительством особых людей, но вряд ли директор пойдет на риск и конфликт с представителями власти.

- Новицкая, я не заставляю тебя лезть на пилон! Просто переоденешься и побудешь для массовки.

- Честно сказать, не уверена, что получится…

- Ты не в состоянии поднять руку? Или двинуть бедром? – встряхивает меня. – Вперед и с соблазнительной улыбкой, а девчонки все сделают за тебя.

На этих словах Самвел отдирает меня от стены. Как вещь бездушную толкает в компанию танцовщиц. Сам, точно ошпаренный, вылетает из гримерки.

- Кошмар какой-то, - причитаю и, наверное, до конца не осознаю смысл происходящего.

Рассудок путается, а Леночкино лекарство стирает границы здорового инстинкта самосохранения.

Я двигаюсь к шкафу и достаю черный боди, расшитый пайетками. Юбку с перьями, широкие браслеты со стразами на руки и на ноги.

Под общую вакханалию в гримерке я переодеваюсь в костюм черного лебедя. Сел он на меня отлично только туфли великоваты с учетом Снежанкиной лыжни.

- Фу, Новицкая, у тебя синяк на коленке, - морщит нос Зара, одна из белых лебедей, - и кожа почти без загара.

- У меня нет надобности завлекать мужиков! Я тут на других условиях, - шиплю в ответ.

- Так дело не пойдет.

Зара подводит меня к высокому табурету возле зеркала, усеянного лампами, и заставляет сесть. Кричит девушкам, чтобы помогли.

Танцовщицы принимаются кружиться и наспех собирать меня к выступлению. Распускают мои волосы и завивают их щипцами. Замазывают тональным кремом синяк.

- Маску сними, - между делом говорит Зара.

Услышав ее просьбу, подскакиваю на стуле и будто просыпаюсь от дурмана лекарства.

- Нет! – крепче прижимаю маску к лицу и чувствую на затылке проворные женские пальчики, развязывающие ленты.

- Ты не выйдешь на сцену в этом убожестве, Новицкая, - лениво отвечает Зара. – Самвел с тебя три шкуры сдерет и нас накажет. Мне нужно сделать тебе макияж.

Как бы я ни сопротивлялась и не спорила девчонок больше. И они все как одна боятся расправы директора. Словно рой диких пчел они облепляют меня и все-таки срывают маску, отшвыривают ее в сторону.

- Вы пожалеете об этом, - с трудом сдерживаю гнев.

- Уймись, Новицкая, все равно после смерти в одном котле вариться будем! – Зара подшофе и ей нет дела до моих угроз. – Подними голову выше, - давит мне в подбородок, - я нанесу тебе тени.

Закрываю глаза и терплю все надругательства, которые совершает танцовщица с моим лицом.

Стоит отметить, что быстро и с профессионализмом Зара орудует кистью.

Но, когда открываю глаза, ахаю. Я с трудом узнаю в зеркальном отражении себя. Зара вульгарно подчеркнула мне верхнее и нижнее веко темным пигментом. Чуть задела внутренний угол глаз и провела стрелки к переносице.

Мои губы-ярко алые, а скулы приобрели острый вид от румян. Закрученные волосы небрежно собрали в пучок, оставив локоны страсти по вискам.