Хороший я, мать вашу так… В гробу я видал такую хорошесть.

Однако далеко от кухни уйти не могу, передвигаю кресло в гостиной так, чтобы было видно дверь кухни, усаживаюсь в него.

Охраняю, что ли?

Веду языком по губам, вспоминаю вкус ротика Ксюши. Ананасовый… Она его уже ела? Не зря купил. Хотя и не предполагал, что попробую его таким вот способом — с ее нежных губ.

***

Новый год решаем отметить в гостиной.

У меня там электрический камин, пушистый ковер, даже турецкий столик и подушки имеются, можно сидеть прямо на них.

Устраиваемся с Ксенией возле камина.

Ставлю на столик бутылку шампанского.

— Я не пью, — тут же заявляет она.

— Это детское, безалкогольное, — сразу поясняю. — Теперь мы с тобой пьем исключительно его.

— Газировка, что ли? — улыбается она.

Киваю. После вчерашнего я предпочитаю быть трезвым.

Приземляю пятую точку на подушку рядом с Ксенией. Разливаю шипучку в хрустальные бокалы.

Пододвигаю к себе тарелку, на которой красуется горка пюре, салат и куриная ножка. Поддеваю вилкой оливье, кладу в рот. Блюдо знакомое с детства и в то же время другое. Как-то вкуснее, что ли?

— Хороший салат, — хвалю Ксению.

Она тут же снова мне улыбается, хитро сообщает:

— Есть секретик. Я добавляю в заправку немного маринада из горошка, сразу получается вкуснее.

Смотрю на нее с усмешкой.

Отрезаю кусок курицы, кладу в рот, а она буквально тает. Очень вкусно!

Ксения, пожалуй, единственная из всех моих девушек, кто сподобился самостоятельно приготовить праздничный стол. Причем очень достойно. И главное — лет ей чуть.

— Ты где научилась так готовить? — спрашиваю ее.

— Я все делаю по дому. Иначе как бы мы жили? У меня в родном городе остались четыре младшие сестренки, а мама все время работает. Ну я и научилась делать все-все…

Вот это семейка.

— А папа твой где? — спрашиваю с прищуром.

— На севере, — Ксения пожимает плечами.

— То есть родители тебе с ребенком не помогут, правильно понимаю? — задаю ей неудобный вопрос.

До этой секунды веселая, Ксения моментально грустнеет, подмечаю, с каким отчаянием она закусывает нижнюю губу. Кто тянул меня за язык? Новогодний вечер — не время для обсуждения таких вещей.

Все же Ксения отвечает:

— С чего они помогут, у них и без меня едва хватает… Мама очень рано забеременела мной, выучиться не успела. Потом пошли сестры одна за другой. Теперь она работает продавцом в круглосуточном, чтобы всех обуть-одеть. Папа деньги с командировок высылает, но зарплата у него тоже не ахти. И тут я такая свалюсь к ним на шею — содержите меня… Мне мама говорила с двенадцати лет, что ни за что с лялькой в коляске не примет. Не знаю, что делать, честно…

От ее признаний мне становится не по себе. Вот у кого забот полон рот.

Ксения тем временем продолжает:

— Может быть, правильнее было бы сделать аборт, но я не могу, понимаешь? У меня четыре сестры, я их нянчила с пеленок. Не представляю, чтобы хоть одной из них не было. Я не могу вот так — чик — и обрезать жизнь. Это же ребенок, живое существо. Пусть он совсем маленький, но он есть, он уже любим.

По мере того как она все это мне говорит, у нее влажнеют глаза, начинают дрожать губы.

— Ксюш, — осторожно беру ее за руку. — Если ты хочешь родить, значит надо рожать.

— А как мы проживем? — смеется она сквозь слезы.

Мне хочется как-то ее успокоить.

— Не переживай, — подмигиваю ей. — У тебя есть состоятельный муж. Можешь при разводе отсудить приличные алименты.

Вроде бы и шучу, а вроде бы и нет. Ведь уже встрял в ее проблемы по самые не балуй, не смогу уйти отвернув голову.

— При разводе я не буду претендовать на твое имущество, — смеется она. — Тим, ты и так помог, дальше я как-нибудь сама.