— Пора, — отзывается редактор.

— Да, да. — Я киваю и забираю руку у Константинова, который, кажется, уже забыл, что у него интервью.

Меня уводят в сторону, за линию камер, где заканчивается глянцевый лоск студии и начинается обычный угрюмый ангар. Зато вид отличный. Отсюда видно места для зрителей, огромные экраны видеотрансляции и, конечно, два больших дивана, на которые направлены почти все камеры.

Константинов останавливается у того, что справа, и слушает редактора. А я смотрю на счетчик до прямого эфира. Он подвешен под главным экраном, и его хочется то ли подогнать, чтобы все уже, наконец, началось, то ли заморозить.

Я все-таки боюсь. Злюсь на себя и повторяю строчки легенды, отвлекаясь на то, что у нас тоже есть план. Мы готовились, и на Константинова работает такой же штаб, как на Цебоева. Чего я разнервничалась? Да, Цебоев умеет пугать, так и Константинов не плюшевый мишка. Я просто привыкла к нему, и он ведь специально ходил вокруг меня мягкими кругами, чтобы я не вздрагивала рядом с ним перед камерами.

Или не специально, а искренне…

Сейчас не это важно, а то, что ему нет смысла меня пугать. А Цебоеву есть. И кто знает, что Константинов делает, чтобы побороть его. Как изощрен и жесток он в мужской войне под названием бизнес? Может быть, он вообще участвует во всем этом фарсе, чтобы отвлечь внимание?

— Добрый вечер, страна! — возглас ведущего застает меня врасплох.

Я пропустила момент, когда всё завертелось. Константинов пожимает ладонь Андрею, который тут же с обаятельной улыбкой переключается на камеру, обращаясь к зрителям.

— Не каждый день заманишь человека такого ранга в студию, — подшучивает ведущий. — Я думал, вокруг вас будет три кольца охраны. Или длинноногих красоток. Ох, простите, эта шутка устарела! Вы объявили о помолвке на прошлой неделе. Но обо всем по порядку.

— Всё по плану, — отзывается Герман.

Он останавливается рядом и собирает руки в замок на груди.

— Да, — киваю. — Дай бог, так дальше и будет.

— Я продавил несколько вопросов о матери. Зрительницы это любят, выиграем несколько очков симпатии.

— У меня чувство, будто у нас президентские выборы.

Первый блок программы проходит гладко, а потом случается реклама, и я вижу мельтешение у второго выхода.

Черт! Все-таки она…

— Герман!

— Вижу. — Помощник вызывает кого-то по телефону и делает шаг в сторону.

Мне же остается лишь наблюдать, как Ольга в сопровождении двух редакторов и охранника идет в студию. Она входит в кадр раньше меня и сразу начинает говорить.

— Боже, кого вы слушаете? — произносит она дрогнувшим голосом. — Он слова правды не сказал за всю жизнь.

Кто-то из редакторов подбегает со стаканчиком с водой и заботливо помогает Ольге опуститься на диван. Она садится неподалеку от Константинова, который бросает короткий взгляд на ведущего. “Ты уверен? Ты хорошо подумал, когда выбрал другую сторону и решил кинуть меня?” — горит в стальном взгляде Максима. Но внешне он никак не реагирует, сохраняет ту же позу и даже бровью не ведет.

— Он врет, угрожает и использует людей. Ломает их ради своих интересов! — обреченно выкрикивает Ольга. — Позовите сюда еще его невесту. Эту бедную девочку, которая скажет всё, что он прикажет.

Ольга оборачивается к бывшему супругу и кривит губы.

— Меня не сломал, взял игрушку податливее? Мне повезло, что у меня нет сестры, которой ты мог бы угрожать. — Ольга делает поворот на камеру, и та берет крупный план ее лица. — Константинов насильно удерживает сестру Светланы.

Ольга подвешивает короткую паузу, а я испускаю обессиленный выдох. Какая же стерва, какие они все… Константинов спрятал мою сестру в отеле из-за записок, а теперь это выдают как его угрозы мне.