Романтикой так и веет.

Можно подумать, что в кадре наше первое свидание.

Хотя в заголовке так и значится, а для осторожности добавлен вопросительный знак — “Первое свидание или за секунду до повышения?”

Звучит издевательски, из-за чего становится только противнее. Во что я вообще ввязалась? Только сплетен мне не хватало. Я как-то не подумала, что Марков настолько известная и светская фигура, что появление рядом с ним может обернуться славой с душком дешевых сенсаций.

Я закрываю желтый сайт и возвращаюсь в офис. Чтобы не думать о всяких глупостях, я решаю разобрать гору папок, которые мне привезли на тележке прямиком из архива. Так я убиваю весь рабочий день. Час иск все-таки настает и я вызываю такси, чтобы отправиться в квартиру.

А что если придется увольняться?

Я боюсь даже думать об этом. Остановиться в шаге от реабилитации — это настоящий кошмар для меня. Но в ушах до сих пор стоит рев Ольги Викторовны. Это ненормально, дико…

Я отпускаю таксиста перед шлагбаумом, чтобы немного пройтись. Свежий прохладный воздух успокаивает. Я захожу в подъезд и вызываю лифт. Когда приезжаю на свой этаж, замечаю, что второй лифт тоже стоит тут.

— Черт, — выдыхаю обреченно, замечая в коридоре Ольгу Викторовну.

Она уже приехала и направляется к моей двери.

Хотя стоп…

Она вдруг останавливается, по-прежнему не замечая меня за спиной, и поворачивает к квартире напротив.

К квартире Маркова.

Тут же следует удар. Это трудно назвать стуком, Ольга Викторовна обрушивается на черную дверь, пиная ее с остервенением. И в этот момент я вдруг осознаю, что она двигается расшатано и криво.

Она пьяна?

Боже!

Она и правда едва держится в вертикальном положении. Ольга Викторовна хватается за ручку, как за спасительную соломинку, и продолжает стирать носки своих дорогих туфель об дверь бывшего мужа.

— Ты дома, я знаю! — выпаливает она. — Не смей игнорировать меня!

Дальше следуют оскорбления.

На четвертом матерном эпитете дверь все-таки открывается. Следом я вижу крепкие руки Маркова, которые вдруг оказываются на теле моей начальницы. Он успевает поймать ее в последний момент. Ему приходится наклониться и шагнуть в коридор.

А мне вот не удается ускользнуть вовремя. Марков замечает меня и так увлекается разглядыванием моего силуэта, что пропускает жестокую пощечину Ольги Викторовны. Она царапает его щеку до крови и заводится новой вспышкой, находя силы в своей ярости.

— Ты монстр, Марков! — рычит она загнанно. — Никогда тебя не прощу!

Она трижды повторяет эту фразу, как заведенная, и с каждым разом в ее голосе становится больше слез. Она снова слабеет, Марков подхватывает ее на руки и заносит в квартиру, успев кивнуть мне. Я иду вперед и подбираю вещи, которые обронила Ольга Викторовна. Ее сумочка и плащ валяются прямо на пороге.

— Успокойся, — зло бросает Марков из глубины квартиры. — Что ты приняла? Ты слышишь меня?!

Я захожу в его квартиру и закрываю дверь.

Рядом стоит высокий пуф, на который я кладу вещи Ольги Викторовны. Я не могу решить, что делать дальше. Маркову нужна моя помощь? Или это их личное дело — постсемейный скандал, в котором нет места третьему?

Мои размышления обрывает резкий звук. Что-то бьется с противным эхом. Шорохов вообще становится больше, подсказывая, что ситуация только накаляется. Я шумно выдыхаю и сжимаю кулаки, а потом иду в другую комнату.

У Маркова просторная квартира, в которой невозможно быстро переместиться из точки А в точку Б. Я невольно замечаю обстановку. Вокруг много света, воздуха, красивых репродукций… Марков совершенно точно не аскет и не поддерживает современную моду на минимализм.