***

   Тимур Брас

 — Смотри, как весело щебечут. Эрика Фостер их явно заинтересовала, — произнес король, стоя в отдалении от оставленных леди.

 — Ты хотел сказать, что твои пираньи еще не сожрали гостью? — мрачно пошутил Тимур. Ему не нравилось, что пришлось уйти от Эрики. Казалось, отвернись и с ней что-то может произойти. Даже приветливая Люсильда, та самая, которая ухаживала за ним раненым, сейчас кривилась, словно перед ней не равный человек, а грязная вонючая оборванка. Конечно, Тим выразился образно, ведь Эрика была одета ничуть не хуже приглашенных дам. А положа руку на сердце, выглядела она лучше.

 — Ну не будем так сгущать краски. Лучше расскажи, что удалось узнать про пансион и эту Фостер. Учти, если и сейчас будешь петь ей дифирамбы, заменю на другого проверяющего.

 — Про то, что Эрика Фостер работает на совесть, ты и без меня знаешь. — Тим подозревал, что с братом будет непросто, но и уступать не собирался. — А что касается интересного, то ты в курсе, что именно этот пансион построен на обломках старого замка Фостеров?

 — Вот как… Но ведь земля давным-давно принадлежит короне, а значит, Фостеры на нее не претендуют. То есть перекрыть и перерыть все мог кто угодно, — задумчиво протянул Генрих. — Интересно получается… Что-то еще?

 — В подвалах пансиона я видел кладку разного времени. Нужно будет еще раз все как следует осмотреть. К сожалению, ты оторвал меня от дел, — заявил Тимур.

 Гнева монарха Брас не боялся. Даже в далеком детстве, когда юный Генрих попал лопаткой промеж глаз двоюродному братцу Тиму. Орали громко оба, один от боли, другой от страха, ведь у потерпевшего потекли слезы. А еще кровь и сопли. Потрясающий эффект, обновленный через неделю. Излечившийся Брас все в той же песочнице надел на голову зазевавшемуся принцу серебряное ведерко. И постучал сверху своей лопаткой. Дружба братьев после этого случая только окрепла. Через месяц они уже вместе гоняли дворцовых котов.

 — Плохие новости, Тим, — шутливый голос Генриха стал серьезным. — Мне нужна еще одна казарма. Темные еще тянут свои отрастающие щупальца, а ты со своим правдолюбием мешаешь.

 Упоминание о темных кольнуло в сердце мага. Каждый из присутствующих понимал, что тем поединком был вырван долгожданный мир, но не уничтожен враг. И когда-нибудь он соберет силы для нового удара. Обойдет все клятвы и зароки, потому что такие не встают на колени.

 — Генри, я все понимаю. Но подумай о воспитанницах, — Брас не собирался сдаваться, хотя еще неделю назад именно так бы и поступил. — После гибели родителей они обрели новую семью. И теперь ты хочешь разогнать всех, включая Эрику.

 Молчание, повисшее между мужчинами, одинаково не нравилось обоим. Брас горел яростным негодованием, которое умело скрывал. Но король — это не посторонний человек, а тот, кто знал тебя с детства. Генрих нахмурился, подвигал бровями… После чего его лицо расправилось, и монарх радостно изрек:

 — А давай, выдадим ее замуж, и дело с концом. Древняя кровь. За нее любой род схватится. Я посодействую. Как думаешь, если буду свахой, мне посмеют отказать…

 Слова Гениха ударили по нервам Тима больнее заклинания ожога. Зная предприимчивость братца, Брас не сомневался, что тот может провернуть подобной финт и будет этим гордиться.

 А едва представил, что в храме рядом с Эрикой будет стоять какой-нибудь холеный хлыщ, то выдержка герцога треснула пополам, разлетевшись на осколки. Подумать о  брачной ночи  Тимур даже не успел.  Молниеносное движение и Генри оказался прижат спиной к каменной дворцовой стене.