— Нет, Егор. Ребёнок не твой. У тебя есть уже сын вне брака. А моего малыша ты недостоин.

— А кто, твою мать, достоин?! — резкий рывок, но я все ещё могу отдалиться.

— Отпусти, мне больно, — в висках начинает шуметь. Ещё рывок. Он заставляет прижаться к нему, а резкий запах его парфюма только сейчас проникает в легкие. Противно до тошноты.

Грудь Егора ритмично вздымается и опускается. Во взгляде бешенство.

— Ты что, мне изменила?

— Нет, что ты. Тогда наши отношения уже были сломаны. И сломала их не я.

— Ты в своём уме, а?! Это… это что, месть такая?! Оля, ты… ты просто… — очевидно, неприятное слово вертится у Егора на языке, но выплюнуть его мне в лицо муж не решается.

— Если ты закончил, то я поеду домой. Как ты правильно заметил, мне нужно больше отдыхать. Надеюсь, грандиозная новость все же заставит тебя пересмотреть непоколебимую позицию и отстать от меня окончательно.

— Оль, я же, я… — голос пропитан осуждением и неприятием.— Я правда в дрова был и ничего не помню вообще. Но ты, как ты могла лечь под другого? Мы же с тобой процедуру планировали! Ты что натворила-то, Оля!!!

— Егор, если тебе так проще, то можешь обвинить во всем меня. Мне плевать. И мне пора домой.

Запястье я вырвала, развернулась и уже почти отошла от него. Но тут в спину врезается громогласное:

— Стоять!

Я дохожу до колонны и…

— Стоять, я сказал!

В этот момент оказываюсь с силой прижата к жесткой шершавой поверхности.

— Когда? — из глаз его летят искры и ноздри раздуваются. Но меня не это беспокоит. А то, что нас могут заметить при выходе из здания. Мы стоим в стороне, но все же. И из окна, кстати, тоже. Нужно было сразу уезжать, знала ведь, что не надо общаться. Правда идиотка. Кому что хотела доказать? — В ту ночь? Когда ты дома не ночевала? Или это у тебя нормальная практика?

— Кто бы говорил, Егор, — выдыхаю в его губы: отвернуться не получается. — Насчёт практики бы молчал.

— То есть ты позволила какому-то баклану отыметь тебя, — его рука легко накрывает мое плечо и больно сжимает даже сквозь слой верхней одежды. Я замираю. Кажется, я недооценила мужа. — А теперь так спокойно заявляешь мне, что залетела от этого утырка?!

— Собери остатки мозга, Егор. Я здесь работаю, — тихо цежу сквозь зубы. — Хватит орать. Здесь люди могут идти. Отпусти, я уезжаю.

— Я твой муж вообще-то. И ты поедешь туда, куда я сказал, домой вернёшься. Сегодня же! Задрало смотреть на твои выкидоны!!! И будем с тобой дома разговаривать!!!

— Отойди, — я начинаю нервничать, его пальцы уже сжимают крепко, а в глазах слишком много агрессии. Он придавил меня телом к колонне, и я не могу ни вздохнуть ни пошевелиться. — Егор!

Вырваться не получается. Хочется кричать. Кричать и плакать.

— Это в ту ночь было? Когда ты дома не ночевала? С другим кувыркалась?! — я пытаюсь освободиться, но он просто озверел, я его таким никогда не видела. Действительно… дикий зверь… — Отвечай! От него залетела?

— Да!

Я только теперь понимаю, что сцены было не избежать. Супруг устроил бы ее в любом случае. Он для этого сюда приехал. Потому что ошибочно решил: я подчинюсь, если не захочу полоскать грядное белье на людях. Неважно, здесь или в другом месте. Он просто съехал с катушек.

Внезапно чувствую легкость и свободу. До моего потрепанного сознания доносится тихий вскрик боли, глухой удар, шебуршание. Возня. Только этого не хватало.

Но самое ужасное другое. Мой взгляд упирается в напряжённую спину Аскара. Егор стоит напротив лицом к нам. И, согнувшись, стирает алый след с губы, выплёвывая окрашенную слюну под ноги моему защитнику.