Мы останавливаемся уже в фойе. Отпускаю локоть гувернантки, поворачиваясь к ней лицом.

— А теперь задавайте вопросы.

Она растерянно хлопает глазами, но быстро берет себя в руки и выдает:

— А как же зарплата? Вы ее мне тоже урезаете?

Ну естественно, что еще ее могло во всем этом волновать? Я задумываюсь. Платит-то муж. Вряд ли даже знает, за какие услуги.

Растягиваюсь в улыбке.

— Нет, Нона. Сумма останется прежней. Но я рассчитываю на максимальное качество проведенных с моей дочерью занятий. Давать ей задание и уходить — не то, как я представляю ее обучение.

На бледных щеках женщины вспыхивает румянец.

— Да, конечно, миледи. Я вас поняла.

— Замечательно! На сегодня ваш рабочий день окончен. Подготовьте новое расписание, завтра мы его вместе проверим и обговорим.

— Так мне с утра не надо?..

— С десяти, Нона. Теперь вы работаете с десяти до двух.

Она прощается со мной и торопится прочь. Я провожаю ее взглядом до самой двери, а потом с чувством выполненного долга поворачиваю в столовую.

10. Глава 8

Вопреки ожиданиям, муж замечает отсутствие гувернантки. Задерживает взгляд на пустующем стуле рядом с Эймой и поворачивает голову ко мне.

— А где ее нянька?

В планы отвечать на подобные вопросы не входило. Но придется.

— Я ее отпустила, — как ни в чем ни бывало проговариваю я, нарезая стейк на мелкие кусочки.

Дракон недовольно хмурится, сжимая нож с вилкой.

— Ты должна обсуждать подобное со мной. Все в этом доме, должно происходить с моего разрешения.

Ах, милый… Ты не в курсе и малой доли грядущих перемен.

Продолжаю орудовать приборами, искренне удивляясь:

— Зачем? Ты же не интересуешься обучением дочери.

И не только этим, а вообще всем, что с ней связано. Но озвучивать подобное я конечно же не собираюсь. И так веду себя слишком нагло.

— Зато я плачу работающему здесь персоналу деньги, — парирует муж, ничуть не смущаясь. — Заметь, это делаешь не ты.

Прикусываю язык, максимально погружаясь в разделывание ужина.

— Еще немного усердия, и превратишь несчастный кусок мяса в фарш, — замечает подозрительно прозорливый сегодня Рахгар.

Я вздыхаю и откладываю нож. И правда, в тарелке словно петарда взорвалась.

Эйма ест молча, и я решаю последовать ее примеру. На самом деле, меня переполняют эмоции. Волнение, в основном. Собственноручно сваренное зелье удалось влить в графин с вином еще до прихода супруга. Но его бокал все еще остается пустым.

— Милый, сегодня был тяжелый день, Я устала и переживаю о случившемся. Может нальешь мне вина?

Он почти давится куском мяса, едва успевая проглотить его. Хватает графин и наливает себе до самых краев. Делает один большой глоток, прочищает горло и промокает губы белой салфеткой, оставляя на ней след.

— Ты же не пьешь!

Черт.

— До этого никто не находил в супружеской спальне… — бросаю быстрый взгляд на Эйму, но та даже не поднимает головы от тарелки. — Ну ты понял.

Рахгар отпивает еще немного из бокала, недовольно поджимает губы и доливает себе еще. Я настороженно слежу, как на дне графина мелькает нерастворенный кусочек какого-то ингредиента.

— Не переживай, дорогая. Я помогу тебе сегодня… успокоиться.

В черных глазах мелькают знакомые огоньки, от которых к горлу снова подбирается тошнота. С того раза, как очнулась в кровати с пыхтящим надо мной мужиком, от одной только мысли о близости с ним мутит.

— Эйма, ты поела? — вдруг интересуется он, все еще глядя на меня.

— Да, папочка.

Нет, ее тарелка опустошена лишь наполовину.

— Глупости, милая, — тут же встреваю я. — Тебя никто не торопит, ешь спокойно.

Хмуро смотрю на Рахгара. Тот усмехается и отпивает еще глоток вина. Я мысленно считаю, насколько он уже превысил необходимую норму чудо-зелья. Если не ошибаюсь, час «икс» наступит минут через двадцать. Продержаться бы это время.