- Эх, дебил ты, Алексашенька… - качает головой главный из Громовых, - А Рустам – еще больший дебил. Вся надежда на него была, а он? Кутит направо и налево, в компании болт свой пинает.

Ржу с остальными. Ну а что еще делать? Если над тобой смеются, смейся, чтобы обидно не было.

- Короче, мое условие таково! Герман Демьянович, ты записываешь?

- Да, Илья Викторович, - отзывается его дружбан, такой же мерзкий старикашка – адвокатишка и душеприказчик.

- Пиши, Герман Демьянович! Разделить мое имущество на три равные доли. Алексашеньке, Светке-прафурсетке, а третью долю, прости-господи, моему внуку только в том случае, если в течение девяти месяцев, начиная с сегодняшнего дня, он женится и заведет ребенка.

Бью себя в лоб отчаянным фейспалмом.

- Второе условие: - не унимается злобный дед. – Со своей женой он должен прожить пять… нет, зачеркни пять! Нехай десять пусть живет под одной крышей и спит в одной постели!

- Дед, ну ты ваще! – кручу пальцем у виска.

- А ну подойди сюда! – дорогой инкрустированной клюкой приманивает меня Гранд-Громов.

Подхожу.

- Нагнись.

Мне противно наклоняться к больному иссохшему старику, но делать нечего.

Наклоняюсь. Дед берет клюку и беззастенчиво лупит ею мне по башке.

- Дед!? – удивленно тру место ушиба.

- Тебя в детстве не воспитывали, хоть напоследок уму-разуму поучу! – удовлетворенно отвечает старикашка. – Итак, Демьян… Тьфу ты, Герман Демьянович, если через девять месяцев у оболтуса не появится ни жены ни ребенка, приказываю разделить его долю поровну на всех присутствующих здесь людей, включая тебя и нотариуса, но исключая оболтуса, Алексашку и Светку-профурсетку.

Вот тут наши дорогие родственнички оживляются еще больше. Радостно потирают лапы, а у Демьяна, то есть Германа Демьяновича алчно загораются блеклые глазищи: еще бы! У нашей семьи столько миллиардов, что треть – огромный капитал, даже разделённый на куеву тучу родственников, адвокатишку и нотариуса.

- Не переживайте, Илья Викторович! – радостно сообщает адвокатишка, я все тщательно записал, нотариус, - да, нотариус молча афигевал в углу, - все подтвердит, и мы будем тщательно следить за исполнением вашей воли!

- Адьо, Амигос! – мерзко ухмыляется дед, закатывая глаза.

В полном ауте от всего происходящего мы еще несколько мгновений сидим не шелохнувшись, а потом отец подбегает к старикану. Тормошит его. Ощупывает. Ищет пульс.

- Умер… - сообщает недоуменно.

Вот это дед конечно дал! Не мог вчера откинуться что ли по-тихому!? Без этих своих дебильных условий… И что мне теперь делать?! Где я ему жену и ребенка за девять месяцев достану?! Что за бред???

2. Глава 2

РУСТАМ ГРОМОВ

- Что смотришь на меня? Ресницами своими хлопаешь? – папа так же зол, и растерян от решения деда.

- А что еще мне делать? Бежать срочно первых попавших под руку баб хватать и на сеновал?!

- Да уж, дед учудил напоследок. – соглашается папа. – Но компанию нельзя делить, ты понимаешь?! Отдадим треть этим прихлебалам и нам звиздец придет!

- Я понимаю, пап, да и самому охота собственные деньги иметь.

Папа поднимается из-за рабочего стола, идет к бару. Достает бутылку вискаря и один пузатый бокал.

- Мне тоже плесни! – напоминаю я о своем присутствии.

- Кукиш тебе, а не вискарь! – папа опрокидывает медовую жидкость и морщится от горечи. – Тебе ребенка строгать еще! Чтоб никакого алкоголя! И сигарет.

Батя злой сегодня. Ну еще бы! Дед умер. Не то чтобы внезапно, он был старым, хорошо пожил, болел… но все равно мало приятного. И несмотря на то, что он был злобным ехидным старикашкой, мы все его любили, и если мне не по себе, хотя мы с ним ни близки, ни дружны никогда не были, то представляю, как больно сейчас папе.