- Так совмещай. – остается Павел Викторович непреклонным.

- Вы представьте, и работа, и учеба, и два ребенка полуторогодовалых… и я одна. Как вы себе это представляете?

Павел Викторович снимает очки, его выражение лица смягчается.

- А как у вас с Вениамином?

Странные вопросы, однако проректор задает.

- В каком смысле?

- В прямом. Не подружились ли вы? Может сблизились?

- Нет, конечно! – заверяю я проректора. - Я на Веню никаких видов и планов не имею. Так что вам переживать не за что!

- Эм… - мягко усмехается профессор, - я и не думал переживать. Даже был бы рад, если бы вы с Веней…

Смотрю ошарашенно на проректора. Он что, решил своего сына пристроить?!

- Не смотри так на меня, Кудряшкина. Это раньше я думал, что плохая идея вас сблизить по-настоящему, думал негоже на Веника чужих детей вешать.

Вспыхиваю. С тех пор как родила, остро переношу любое негативное высказывание в сторону двойняшек.

- А сейчас, спустя два года решил: ты – не самый плохой вариант для Вени: умная, целеустремленная, работящая, с квартирой, - подмигивает мне по-хитрому, - а то, что дети… ну и что? Еще одного, общего, родишь Венику и заживете настоящей семьей. Ведь уже расписаны, чего мыкаться по разным людям?

- Нет, спасибо! – тут же отвергаю я эту бредовую идею. – Веника еще самого воспитывать и воспитывать. У меня и так двое, чтобы еще одного, третьего ребенка, великовозрастного себе на шею вешать.

- А ты подумай об этом с другой стороны, - не унимается Павел Викторович, - воспитаешь мужа под себя. С чистого листа, как говорится, начнешь.

- Я не люблю его. И не хочу воспитывать взрослых мужиков. Мне моих сыновей хватает.

- Поверь мне, - гнет свою линию проректор, - любовь – это вообще десятое дело в семейном счастье. Сегодня не любишь, а завтра жить без него не сможешь…

- Нет. Перестаньте. Сразу говорю, чтобы потом обид не было. С Веней все остается в рамках договора.

- Не руби с плеча, Кудряшкина! Я вам деньгами этот год подсоблю, чтобы обучение хорошо закончили. Тебе работать не надо будет, подумай об этом. А заявление твое пока подержу, вдруг передумаешь?

***

РУСТАМ ГРОМОВ

- Нин, просто посмотри по бумажкам, сделала Кудряшкина аборт или нет! – теряю я терпение.

Приехал в ту клинику, куда года два назад возил Кудряшкину для решения проблемы. Если бы я только знал, чем мне ее аборт обернется в будущем…

Врачиха как назло медленно щелкает мышью, потом роется в папках.

- Нету инфы, Руся… - растерянно отвечает она. – Я сейчас до Ульянки, узистки схожу, мы же с ней вместе в деле были, расспрошу, куда-чего.

- Погоди, я с тобой пойду! – решительно поднимаюсь я.

Через полминуты мы входим в затемненный кабинет. Ульяна что-то сосредоточенно пишет в бумагах.

- Уль, ты помнишь девку с двойней, что Рустам привозил на чистку?

- Еще бы! – усмехается Узистка, - Я на Кипре тогда по полной зажгла на эти деньги… А что-то случилось? – настороженно смотрит она на нас.

- Она точно сделала аборт?! – не в силах я больше сдерживаться.

- Конечно, - отвечает Уля, - Нин, ты же ей таблетос выдала, мы ее в процедурной заперли.

- И что потом? Она выпила? Аборт был?! – меня крайне бесит тупость обеих врачих.

- Наверно. – сглатывает Уля. – Ну конечно, выпила, мы ж ее по полной программе напугали!

- А что должно было произойти, после того как она выпила? Ребенок должен был, кхм… выйти? – продолжаю допытываться я.

- Ну, не сразу, через некоторое время, но да, все должно было выйти с месячными.

- А есть такая вероятность, что она не выпила эту таблетку?!

- Слушай, Рустам, в рот мы ей не заглядывали, в трусы, впрочем, тоже. – отрезает Нина. - Мы свою часть договора выполнили – напугали внематочной и дали таблетку. Только идиотка на ее месте, зная, что ей грозит разрыв маточной трубы, не выпила бы таблетос.