Я вздрагиваю. Руки машинально опускаются на шестимесячный живот. Жар проносится по телу, когда я вспоминаю прошлый корпоратив. Мой малыш внутри слегка пинает меня.

— Но…

— Анна, хорошие деньги. Мы согласимся на любую оплату. В разумных пределах, — заканчивает бухгалтер.

Я тяжело вздыхаю. С заказа в “Кондитре” в прошлый раз я получила неплохие деньги. И сейчас они бы мне тоже пригодились. Хотя у меня хватает. Еще нынешние заказы сделать, и точно будет достаточно. Но главная причина еще и в том, что я не хочу видеть владельца “Кондитре”.

— С нашим юбилеем справитесь только вы, — говорит она.

— Ох, — выдаю я в трубку.

— Если вы согласны, мы вызовем вам служебную машину. Сегодня же все подпишем.

— Извините, но я не могу. Правда не могу, — объясняю я. — У меня сейчас очень много заказов.

Я прикусываю язык. Врать не люблю. Хотя где-то и теплится надежда все-таки увидеть отца моего ребенка.

— Что ж. Ладно, Анна. Тогда все равно до скорой встречи, — говорит Надежда Михайловна и кладет трубку.

Я недоуменно смотрю на экран и хмыкаю.

Ну да. Встреча.

Продолжаю вывешивать одежду.

Мой телефон вновь звенит. На этот раз начальница и по совместительству моя мама.

Я беру трубку.

— Аня, выручай. Они только тебя хотят, — тут же говорит она, а я понимаю, что это про “Кондитре”.

— Но я же просила – сложные заказы пока что не ко мне, — говорю я.

— Ты же понимаешь, что у нас некому. Мы не должны потерять этот крупный заказ. Аня, очень тебя прошу. Сама понимаешь. Фирма вот-вот обанкротится. Мы еле держимся. Ты понимаешь, что ее придется продать?

Наше ивент-агентство — это целиком идея отца. Он создал фирму, которая просуществовала на рынке развлечений уже тридцать лет. Но после его смерти, когда мне было всего семнадцать – бразды правления взяла на себя моя мать. Много сотрудников и клиентов ушли от нас, а те, что остались, были не совсем довольны. К тому же конкуренция возросла. К сожалению, отец не успел написать завещание, поэтому мать и стала единоправной владелицей. Я отучилась в институте и пошла к ней работать. Поднимать отцовский бизнес. Мне за нашу фирму обиднее всего было. Но худо-бедно да выехали из ямы. Затем появились богатые клиенты. Элита, как говорится.

Мне не хочется приписывать себе все заслуги. Я просто работаю с клиентами на выездах и так далее. Думаю, что все же самое главное, что мы сделали – набрали хороших сотрудников. Да и мать мне обещала, что как только я смогу нормально работать – она мне отдаст фирму.

— Тебе же деньги нужны будут. Хочешь, твои заказы заберем. Раскидаем по отделу. Вон у нас новенькая. Пусть учится.

— Я правда боюсь брать этот заказ, — говорю я.

— Ага, а залетать от какого-то мужика ты не боялась, — вставляет мать.

Она не знает, кто виноват в этом и почему я так сильно не хочу опять к Лесницкому идти.

— Мама, перестань.

— Боишься сказать? Один из клиентов или из друзей клиентов? Если там богатый мужик, так могла бы сказать да алименты тянуть, а ты сидишь на месте.

Я закатываю глаза. Алчность моей матери бежит впереди планеты.

— Или он тебе платит за молчание? Так могла бы долги выплатить.

Холод пробегает по спине. Помню, я помню. Мы и выплачиваем. Она меня и так упрекнула, когда поздно было, что аборт не сделала. А разве я могла так поступить? Нет, конечно, я мечтаю о полноценной семье, но в тот момент не смогла. Сидела в кабинете гинеколога и не смогла. В нашей-то ситуации, когда одни долги. Но хоть нашей фирме доверяют. Хоть мы висим в пограничном состоянии — то ли рухнем, то ли воспрянем. И бросить нельзя — будущее наследство вместе с долгами.