– Если не «хранимая Богом», то хранимая кем?

– Он предлагает «хранимая нами».

– Так уже хранили. Так хранили, что море крови пролили. История показала, что́ получается, когда мы храним, не поставляя себя под высший нравственный авторитет. Очень опасная историософия – опять наступим на те же грабли, на которые многократно наступали. Надеюсь, что это предложение не получит никакого развития.

– Ваше Святейшество, последний вопрос. Образ митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла прямо-таки заражал лучащейся внутренней свободой. Сейчас Вы в другом статусе, у Вас, очевидно, произошла определенная внутренняя эволюция – под грузом новой ответственности, новых возможностей. Стали ли Вы свободнее?

– Я хотел бы Вас спросить: а что, как-то очень заметно?

– Я говорю о внутреннем ощущении. Мне кажется, что Вы как раз используете свой талант, и это видно по визитам на Украину и по России. Вы делаете свободнее свою паству. А как внутри?

– Есть проблема. Она связана с осознанием высокой ответственности. Я столкнулся с реакцией на некоторые свои первые выступления в качестве Патриарха и понял, что люди обращают внимание на такие детали, на которые, может, и не следовало бы. Иногда следят даже за выражением глаз, делая потом какие-то выводы. Но все это происходит потому, что люди связывают эти детали с личностью Патриарха.

Служение Патриарха – это очень ответственное служение, и, конечно, оно ограничивает человека в его самовыражении. Важно при этом найти правильный баланс. Если Патриарх будет говорить только гладкие слова, округлые фразы, высказывать общие идеи, по поводу которых существует полное согласие в обществе…

– …что безопасно…

– Абсолютно безопасно, комфортно для всех. Но будет ли тогда Патриарх совершать то служение, в котором сегодня нуждается наш народ?

Поэтому, несомненно, есть риск, но на этот риск нужно идти с полным смирением и с надеждой, что, может быть, некие ошибки Патриарха будут поняты и прощены народом.

– Спасибо большое, Ваше Святейшество, за это интервью. Я желаю Вам успеха на Вашем полном риска поприще.

– Ваше Святейшество, прошел год с момента Вашего избрания Предстоятелем Русской Православной Церкви. Скажите, пожалуйста, каким был этот год и с какими проблемами пришлось Вам столкнуться?

– Этот год был нелегким для меня, но ведь он был непростым и для страны. С одной стороны – общий кризисный контекст, который, конечно, не мог не отражаться на жизни Церкви, с другой – всякое вхождение в должность сопровождается избыточными нагрузками.

Однако были и большие радости. Я увидел церковную жизнь, и даже общественную жизнь, в несколько ином ракурсе. Это помогло мне лучше понять, что же действительно происходит в жизни, религиозной жизни нашей страны. И поэтому самым значимым для меня стало это понимание, что, конечно, имеет важное значение для выстраивания дальнейшего церковного служения.

– Вы много ездили по разным приходам и разным епархиям. Скажите, пожалуйста, если раньше признаком возрождения веры и Церкви было восстановление храмов, потом количество прихожан в приходе, то что сегодня для Вас как Предстоятеля Церкви является показательным, когда Вы оказываетесь в каком-то приходе или какой-то епархии?

– Если говорить о количестве, то, согласно статистике, от 70 до 80 % нашего народа говорят о том, что они православные. Однако увеличение числа сознательно воцерковленных людей продолжает оставаться приоритетом. Но при всем этом, я думаю, Вы правы в том смысле, что есть еще более важные задачи.