Угаров прошмыгнул за штору в эркер. Фонарщик уже обошел Фонтанку, и в воде покачивались огоньки. В доме напротив барин таскал за волосы нерадивого слугу. Тот оправдывался, а потом, тыча пальцем в окно, что-то показывал хозяину. Денис заинтересовался и, привстав на цыпочки, приник к стеклу. Что привлекло их? На мостовой Тоннер, никуда не торопясь, беседовал с Дашкиной. Но его же Полина ждет! Зачем тратит драгоценные минуты на лобзание ручек, вежливо-ненужные слова. Денис на его месте рванул бы, не попрощавшись! Ведь там Полина! Как сладок был ее поцелуй!

И что она нашла в Тоннере? Невысок – Денис аж на полторы головы выше, немолод. Грузен, приземист… Умен! Вот что ее привлекло! Полина – не кухарка и не трактирщица. Великосветская львица! Политикой интересуется! Философией! Историей! Литературой! Давеча спросила, каких поэтов люблю? Я отмолчался. А по-честному, никаких! И вообще рифмовать глупо! Люди сим занятием недостаток ума прикрывают! «Черная буря заслонила небо» – экая банальность, а «буря мглою небо кроет» чем лучше? Мысль та же, только упакована красиво! А Полине почему-то нравится…

Учиться, что ли, пойти?

Наконец-то! Наговорился Тоннер! Налюбезничался! Ишь, заспешил! Вспомнил, что Полина ожидает! Небось к пациентам не опаздывает!

Мелькнул слабая надежда. А вдруг Полина – его пациентка?

Луч света в темной комнате… Дверь открылась! Кто-то со свечой вошел! Может, Александр вздумал кому-то картины показать? Точно, он! Его голос:

– Здесь нам никто не помешает!

– Срам бы на холсте прикрыл, смотреть противно! – Денис узнал голос Владимира Лаевского.

– Никак Дашкина? Браво, браво, Александр! Удалась! – А это Баумгартен!

– Не удалась, а отдалась! – хихикнул Тучин.

– Не вижу ничего смешного! – в голосе Лаевского звучало раздражение.

– Володя! Ну, хватит ревновать! Это всего лишь женщина! Ты и сам рано или поздно женишься! Для приличия! Мне что, из-за этого рвать на себе волосы?

– Ты не любишь меня! – в голосе Лаевского слышалась неподдельная боль.

– Друзья! Не ссорьтесь! – попробовал примирить кузенов Баумгартен. – Я тоже ревновал. Но теперь, когда Якова не стало…

Баумгартен всхлипнул.

– Ты хотел что-то рассказать! – напомнил пристыженный Лаевский.

– Уверен, что здесь не подслушают?

– Уверен! Соседние комнаты для гостей, сейчас там никто не живет.

Первоначально друзья намеревались побеседовать в комнате Владимира, где после операции уложили Баумгартена. Но из кабинета Андрея Артемьевича через тонкие перегородки доносились монотонная диктовка и скрип пера.

Денис хотел было покинуть укрытие, но любопытство удержало.

– Когда утром я вернулся от вас, меня ждала записка. Вот она!

Лаевский развернул и вполголоса прочел:

– «Милостивый государь!

Если вас интересует, кто и почему убивает бугров, приходите сегодня в три в трактир «Василек», недалеко от Сенной. Я Вас там найду!

Приходите один, излишняя огласка вспугнет убийцу!

Да! Захватите-ка с собой двадцать пять тыщ! Эта сумма ничтожна для вас, а вот мне очень пригодится!» Подписи нет.

– А ну-ка! – Тучин выхватил записку и поднес к носу. Тоннер, раскрывший убийство князя Северского, все попадавшее в его руки сначала обнюхивал, и Саша это запомнил. – Запаха нет! Дайте-ка конверт!

– Записку принес уличный мальчишка. Без конверта.

– Почему ты сразу не сообщил мне? – вскричал Владимир.

– Тише, Лаевский, тише! Ты что, читать разучился? Меня просили прийти одного!

– И прихватить двадцать пять тысяч! Ты идиот? Тебя просто хотели ограбить!

– Я не идиот! – обиженно сказал Баумгартен. – Мысль об ограблении, естественно, пришла мне в голову. Но я… Я решил сходить. Вдруг эта записка приведет к убийце.