Я скривился и решительно произнёс:

– Нет! Ты ещё смеешь у меня об этом спрашивать? Вы всего-навсего послушные куклы, вами управляют, как хотят, и вы мечтаете стать людьми? Что за бред – исорг желает родить ребёнка? Зачем – чтобы он стал сумасшедшим или тупой марионеткой, исполняющей приказы? Нет и ещё раз нет!

– Хорошо, твоё право. За оставшиеся минуты ты бы вполне управился.

«Что это? Сарказм в голосе исорга? Так проявляется её человеческое начало?» – подумал я и сплюнул. Возникло желание отодвинуться от Александры подальше, насколько возможно. Но она кивнула исоргам, и те неожиданно сорвали с меня футболку.

– Эй, что вы делаете! – возмутился я. Александра помогала исоргам: перешла от слов к действиям.

Когда меня полностью раздели, АЛ-31 отвлеклась от задуманного – неожиданно прибор заискрил. Свет в подвале замерцал, а затем резко погас. В комнате стало темно. Александра выдернула провод из розетки, а исорги бросились к прибору – устранять возгорание. Искры освещали дальний угол комнаты.

За секунду до происшествия мне опрометчиво развязали руки, рассчитывая, что обниму АЛ-31, тьфу! Я воспользовался моментом, тихонько встал и вышел в соседнее помещение. Там царила тьма, пришлось наощупь двигаться вдоль стены и искать лестницу. Сзади послышался шум – Александра бросила прибор и погналась за мной. Ура, лестница! Я со всех ног рванул наверх.

В здании фабрики творилось нечто невообразимое: лампочки перегорели, а от взорвавшихся аппаратов в помещении начался пожар. Внутри метались люди с вёдрами, плескали водой. Никто не замечал меня в суматохе. Но сзади наверняка исорги – значит, надо ускориться.

Я выскочил голышом на улицу и постарался не обращать внимания, что снег обжёг стопы, а морозный ветер ударил по телу. Бежать, бежать побыстрее!

Вокруг творился сущий кошмар, хотя и в страшном сне я бы не представил столь жуткой катастрофы. На меня, бегущего нагим по снегу, никто не смотрел, потому что любой дом в городе, будь он многоквартирный или частный, охватило жадное пламя. Лишь пара зданий уцелели – видимо, там никто не пользовался электричеством. Люди отчаялись погасить огонь или спасти умалишённых взрослых. Они выскакивали на улицу кто в чём был и бежали прочь от горящего города.

Я воспользовался всеобщей суматохой, три раза сменил направление и вскоре убедился, что погоня отстала. Похоже, в городе сломалась вся автоматика, в том числе та, что открывала ворота перед частными домами. Пришлось мне подтянуться, чтобы перелезть через забор. Я вбежал в дом, чтобы спасти из пожара свои записи (не знаю, почему, но посчитал их очень важными). Эх, зачем мои родители смотрели сегодня визор! Их объяло безудержное пламя. Я отвернулся, чтобы сдержать слёзы, и выбежал из дома. Подтянулся, перемахнул через забор и со всей возможной скоростью помчался к лесу. Я старался идти в том направлении, куда меня пытался привести ворон.

Но если по городу зимой ещё можно более-менее сносно бегать голышом, то по лесу – удовольствие не из приятных. На пути постоянно попадались густые кустарники, их тонкие ветви больно хлестали по телу. Через пять минут безудержного бега грудь и живот покрылись кровоподтёками. Я мчался, почти не глядя под ноги, натыкался горящими от холода ступнями на мелкие сучки, скрытые под сугробами. Боль жуткая! Поневоле пришлось перейти на шаг. Становилось всё холоднее, немилосердный ветер дул в лицо, а босые ноги, по ощущениям, касались не снега, а горящих углей. Тело единственным доступным способом сопротивлялось холоду: температура возрастала. Но долго я так выдержать не мог. Идти становилось всё больнее. Я стиснул зубы и терпел. Через минуту по спине поползли холодные мурашки. Я упрямо шёл, но толком не знал, куда.