Священник был по-старчески сморщенным и очень худым, но с приятным, просветленным лицом доброго пастыря. Седые волосы до плеч красиво обрамляли иссушенное аскетизмом лицо, Вера подумала, что отец Андрей чем-то напоминает образ Спаса Нерукотворного. Отец Андрей понравился ей с первого взгляда.

Алена Михайловна крутилась перед ним и шестерила, отец Андрей глядел на нее спокойно и ясно.

— Я, милая моя, верю сразу во всех богов на всякий случай, — сказала она Вере. — Это очень разумно. Иудеи, христиане, мусульмане, буддисты — все одна секта. Но кто-то из них может оказаться прав. Юлька моя, например, постится исключительно чтоб влезать в свои летние шорты. Такой подход я также считаю разумным.

Вера была не в настроении принимать уроки мудрости. Ее абсолютно не заботило, что карие глаза отца Андрея натыкались на злобный оскал ее лица. Вера симпатизировала священникам и всегда радовалась беседе с ними. Отец Андрей, судя по всему, один из лучших представителей этого нелегкого призвания. Но сегодня не складывается.

Саша сел рядом с отцом Андреем, минуя Веру, и донимал его жадными вопросами.

— Я жив-здоров, Саша, спасибо. Давно не видел тебя, мне отрадно, что ты женился. Обязательно повенчайтесь. Я никак не уговорю Вадима с Юлией на этот важный для любой семьи шаг. Вот Петр с Марией, твои родители, повенчались сразу после свадьбы и прожили столько лет в горе и в радости. Ничто не могло и не сможет сломить их: ни смерть Павла, пусть будет милостив Господь к его душе, ни затяжная болезнь твоей мамы.

Вера посмотрела на Петра Сергеевича — в глазах Сашиного отца заблестели слезы. Он выглядел таким трогательным, что у Веры сжалось сердце. Едва ли глаза Саши когда-либо увлажнятся, вспоминая о ней. Помимо Веры он будет помнить другую женщину в ярком красном платье, за которую он посчитал достойным предать родного брата. Глупо ревновать к прошлому, конечно же глупо. Вполне возможно, что Саша разлюбил эту Лидию, как только увидел Веру. Почему бы нет? Психологи ведь говорят, что всегда нужно мыслить позитивно.

— Арсений обещал нам с Сашей экскурсию по вашему краю. — Вера решила все-таки себя обозначить и не сидеть с мрачной миной на лице. Отец Андрей не виноват в ее плохом настроении, она ведёт себя невежливо. — Я глубоко верую, посещение церквей и монастырей для меня обязательно в новых местах. Только я так давно нигде не была... Спасибо Саше, что вытащил меня сменить обстановку. Мое последнее паломничество было к Храму Христа Спасителя, а ведь я живу в Москве. Стыдно, право слово. Я стояла в очереди к мощам Николая Чудотворца. Ох, это было целое приключение! Я ещё не скоро о нем забуду.

— Долго стояли? — Отец Андрей с любопытством развернулся к Вере.

— С трёх часов дня и почти до полуночи. Сначала очередь так живо шла, но чем ближе к храму, тем мы двигались со скоростью черепах. Я жутко хотела есть, но боялась потерять свою очередь, так что весь день во рту не было ни крошки. Самое обидное, что к мощам дали прикоснуться на одну секундочку.

— Я выскажу непопулярное для православного священника мнение, — ответил отец Андрей, — но я против перемещения мощей. Тем более в той же Москве много мест, где можно посетить мощи святого Николая, люди просто не знают. Мы же не растаскиваем по кирпичикам Храм Гроба Господня в Иерусалиме. Скоро, боюсь, дойдём и до этого.

— Я была в Иерусалиме, мы жили там у Жениной тетки, помнишь, Юля? — втиснулась в разговор Алёна Михайловна. — Благодатное место, скажу я вам. Вы оставляли записку в Стене плача, отец Андрей? Я оставляла.