– То есть? Я пришёл к тебе, любимая.

– Я поражаюсь тебе, Джастин. Утром кричишь на меня, готовый убить… а потом, приходишь вот так и говоришь словно ничего не случилось. Ты всегда такой забывчивый, или сегодня особый случай?

– Прости…

– Что мне с твоего «прости»? Знаешь, я устала, Джастин, – повысив тон, произнесла она. – Мне надоело! Надоело, что ты ревнуешь беспочвенно. Устала и от лжи… устала от того, что от меня постоянно что-то скрывают.

– Но я…

– Ты, Джастин! – Юнеса приблизилась к нему, и красный длинный ноготь уперся в его грудь. Лицо искажённое отвращением и злостью. Вот-вот готовая пробуравить пальцем дырку. – Скажи мне, только честно. Где ты был позапрошлой ночью? Молчишь? Что теперь? Ты теряешь моё доверие, понимаешь? А это плохо.

– Я собирался сказать… просто, не знал – как…

– Хм. «Не знал».

Юнеса прошла к бару, где стояли две бутылки вина и не начатая бутылка с мартини, наполнила бокал вином и сделала длинный глоток. Джастин с укором наблюдал. Пусть спасибо скажет, что не расколотила бутылку об его череп. Первый бокал был опустошён в считанные секунды. Юнеса намеревалась пить еще.

– Дай сюда, бутылку, Юнеса!

Но она отшатнулась от него, спрятав бутылку у себя за спиной.

– Нет! Отныне я сама буду решать, что мне делать, потому что между нами все кончено!

Она сказала это. Сама своим ушам не поверила. Сказала и тут же усомнилась: разрушить то, что так долго строила в одно мгновение, не слишком ли? Сейчас он развернётся и уйдёт и вернуть его будет почти невозможно. За эту любовь Юнеса боролась не на жизнь, а на смерть. Пострадал очень хороший человек… но теперь, когда все позади, она гонит его. Гонит, не узнав, что он раскаялся. Горькие слезы пеленой застилали ей глаза.

Он любит её. А как любит его она!

Юнеса села на пол, подогнув под себя ноги, и завыла от обиды, как раненая волчица.

Джастин упал на колени перед ней, боясь дотронуться, чтобы не причинить еще большую боль. Она сказала это сгоряча, от негодования, но пыл прошёл и на красивом лице появилась маска сожаления.

– Юнеса, – шептал он, осторожно протягивая руки, – родная моя, прости меня. Я был пьян. Я так люблю тебя. Я не могу потерять тебя сейчас, когда только-только обрёл. Мне никто больше не нужен на этом свете. Прости! Прости! Прости!

Юнеса была в его объятиях. Она вытерла слёзы, но они опять потекли.

– Откуда я знаю, что это не повторится?

– Никогда. Верь мне.

Искренность его слов не убедила Юнесу, и она с силой оттолкнула его.

– Однажды я уже поверила!

– Поверила однажды, поверь и сейчас. Дай мне ещё один шанс.

– Нет, – прозвучал твёрдый ответ. Она схватилась за ручку двери, давая ему понять, что пора уходить.

Он сказал, что все сделает, все отдаст, чтобы быть с ней вместе навсегда. Но своё слово сдержать не смог. За свои ошибки придётся расплачиваться, так или иначе. Перед тем, как уйти, Джастин бросил на неё последний взгляд, склонил голову, как бы подчёркивая своё раскаяние, и еще раз произнёс «прости».

Юнеса хлопнула дверью, что было сил. Больно и обидно, да, но она должна была наказать его. Настоящая любовь не угаснет, стерпит многое и пройдёт через года. А раз так, то пусть это будет неким испытанием. И если это конец, значит, она всё себе придумала и любви не существует.

Джей

Вечерело. По залитому яркими красками саду Джей спешил сообщить прекрасную новость группе. Он специально обогнул дом слева, чтобы остаться незамеченным. Подходя к дверям студии, он сделал глубокий вдох, затем медленный выдох и вошел.

Ребята бездельничали и ничего не играли. Джей привык к тому, что приходилось останавливать их на середине песни, поэтому странно было услышать тишину. Джей Си бил палочками наугад по коленям, а сам витал где-то в облаках. Шон с Энтони о чем-то тихо спорили, стоя у синтезатора. А Ричи вытянулся во весь рост на диване, руки за голову, глаза закрыты.