– Джулия, т-ты…

Она кивнула.

– Да, Ланс. Я рожаю.

– О нет! Нет, нет, нет. Джулия, – он сглотнул, – только не здесь. Не сейчас. – Он схватился за голову. На ум ничего не приходило. В панике он ни черта не соображал. А перед глазами стояла лишь одна картина – рожающая Джулия.

Она кричала снова и снова. Интервал между схватками сокращался. Она держалась за спинку дивана, согнувшись пополам, потому что так легче было терпеть. Малыш брыкался, ему не хватало воздуха.

Ланс взял телефон.

– Что ты делаешь?

– Звоню в «скорую».

– Нет, Ланс.

– Нет? – у него дрожали руки, и даже нижняя губа.

– Послушай меня, – Джулия старалась держать голос ровно, – давай вместе успокоимся. Если будешь нервничать ты, я тоже буду нервничать. И тогда я точно вынуждена буду родить на этом долбаном полу.

– Не-е-ет. Нет, – слова «рожать здесь» приводили его к истерике. – Джулия, милая, потерпи. Я сейчас помогу тебе. Он вновь бросился к телефону.

– Так помоги же! – от боли на глазах выступали слезы. – Брось трубку и слушай сюда! «Скорая» пока приедет, пока отвезет меня в роддом, мы потеряем время.

– И что ты предлагаешь? – в голосе Ланса было возмущение.

– Отвези меня сам.

Ланс подумал, затем бросил телефон и побежал к двери. Затем остановился и прежде, чем выйти, сказал:

– Так. Я за машиной. Я быстро. Не рожай, хорошо? Рожать не нужно, – медленно по слогам договорил он и испарился.

Через пять минут машина стояла около главных ворот.

Ланс влетел, как ошпаренный.

– Ты еще не родила? Замечательно! Все хорошо.

Он обошёл ее кругом, не зная, с какой стороны подойти, затем все же взял ее за плечи и потихонечку вывел из дома. Он помог ей сесть в машину.

– Только не запачкай мне салон, – шутливым тоном сказал он, садясь за руль.

Он потянулся к зажиганию и тут посмотрел в зеркало заднего вида. В этот момент Ланс почувствовал спокойствие, глядя на ее лицо, обливающееся потом и выражающим страдание; на её глаза, которые, несмотря на все это, блестели от счастья; на её губы, которые растянулись в легкой искренней улыбке. Она откинула голову на спинку сиденья и еле слышно шепнула:

– Спасибо, Ланс.

Брайан

Томная, наполненная мраком камера не вызывала никаких эмоций, кроме того, что нельзя было понять, какое сейчас время суток. Если бы не строгий режим, то Брайан бы навсегда потерялся во времени. Иногда ему этого хотелось.

ДЕСЯТЬ ЛЕТ.

Это же целая жизнь!

Кроме Брайана, в камере было еще девять человек. Повезло. Никто не относился к нему с призрением. С соседом по койке он даже мог поговорить. Но основную часть времени Брайан проводил в раздумьях, вспоминал Джулию, и всё произошедшее. Много анализировал. И как бы он ни старался, но и Юнесу он не мог забыть. Она являлась к нему во снах такая, какой он привык видеть ее в самом начале их отношений. Красивая и гордая, раскрепощенная и дерзкая. В суде он видел другую Юнесу – чужую, совсем чужую.

Обычно днем, когда особенно делать было нечего, он то и дело вырисовывал что-то на стене. Это были непонятные какие-то узоры, и имена сестры и Юнесы. А еще лицо. Контур губ, изгиб бровей, уши и нос были схожи с внешними признаками Юнесы. Брайан рисовал по памяти, но получалось красиво.

Сегодня к нему пришел Ник. Это происходит не часто, раз или два в неделю навещает. И всегда в основном говорил Ник. Брайан слушал, не задавая никаких вопросов.

– Зря ты не хочешь, чтобы Джулия приходила к тебе, – говорил Ник через стекло в телефонную трубку. – Она рвется к тебе.

– Я уже говорил и повторю еще раз. До родов ей в этом месте делать нечего.