Пролить, как можно больше – в этом случае настойчиво требует память о друзьях. Шум стоит уже неимоверный, соседям приходится кричать друг другу. Я чувствую, такая на редкость атмосферная вечеринка мне уже здорово нравится.

Я отполировал ресу кружкой пива и наконец почувствовал себя в своей тарелке. Стало легко и весело, как в Питере с друзьями, когда выпивали в барах. Теперь ни баров, ни друзей прежних, ни такого отличного пива я больше никогда не увижу, если только сам его не изобрету.

«Правда, именно в производстве пива я не силен, это не самогон проверенный», – напоминаю себе.

Я смотрю на лица своих новых товарищей и лениво вспоминаю, как попал в караван, как мы шли до засады. Теперь и Ланку вспомнил с удовольствием, даже появилось желание начать новую жизнь с такой красивой и молодой девушкой, зря все же отказываюсь от нее заранее.

Я так сейчас думаю, но сам понимаю, всерьез об этом буду размышлять на трезвую голову, а сейчас просто мечтаю, когда жизнь кажется яркой и прекрасной.

Чувство единения с соседями захватило меня, я так же громко ору по любому поводу и требую продолжения банкета. Потом заиграла ритмичная музыка, разгоряченный народ постепенно притих.

На маленькой сцене появилась девушка в нарядном бархатном платье, красном с зеленым, рядом пристроился на стуле длинноволосый молодой мужик, с чем-то похожим на скрипку в руках.

Дождавшись тишины, которая наступила совсем не сразу, тронул струны и полилась грустная, трогающая за душу музыка. Теперь стало совсем тихо, народ замер и слушает. Немного позже запела и девушка, голос ее, грудной и очень чистый, усиливает впечатление от музыки.

Я потерялся во времени, слова я понимаю не все, смысл тоже ускользает от меня, но соседи подпевают и даже слезы на глазах появились у многих. Певица поет о тех, кто не дошел, кто остался лежать в равнодушных, снежных горах. Про тех, кому некому оказалось закрыть глаза.

Видно хорошо, как слова берут за душу всех в зале. Что нет никого, кто не потерял родных, друзей, знакомых в этих проклятых горах. Она спела две песни, с долгими проигрышами музыкантом на инструменте.

Как я понял, это грустная часть, чтобы размягчить сердца и задуматься о том, что стоит вообще быть щедрее друг к другу. После этого музыкант, не сильно спеша, обошел все столы в трактире со своей странной шапкой, туда щедро насыпали медных монет. Я не стал выделяться и кинул пару грольшей, хотя начал доставать серебро поначалу.

Я уже выставил пару кругов пива, парни еще не все проставились по очереди и наперебой зовут прислугу. Отрезав себе кусок мяса побольше, я наложил себе полную миску. Видя, что Крос снова показывает мне пустую кружку, попросил, теперь быстро подскочившую девку, повторить мне пива и ему снова уже шесть кружек.

Мне надоело постоянно заказывать понемногу, за Кросом все равно не угнаться.

Вроде уже выданных ранее данов не остается в моем личном кредите, если правильно помню. Поэтому выдаю ей еще три серебра.

Я режу сочное мясо, отлично пожаренное, оно прямо тает во рту. Мне кажется, с таким аппетитом я смогу съесть целого кабаненка. Пиво с мясом пошло на ура, я смачно чавкаю и вытираю пальцы о куртку, как делают все вокруг.

«На такие веселые мероприятия с обжорством лучше ходить со своей большой салфеткой, еще один лайфхак для местных можно изобрести», – приходит такая мысль в голову.

Снова заиграла музыка, пару мелодий музыкант наиграл уже один. Он встал из-за стола, где сидели то ли наемники, то ли охранники. Там его хорошо угостили, поэтому играет он, уже пошатываясь и закрыв глаза. Мотив мелодий стал повеселее, народ опять подпевает музыканту.