Девочки, поначалу воодушевленные, приходят домой сердитые и обиженные: слишком мало мужчин приехало, слишком много желающих.

На четвертый день разразился скандал, подняв с кровати ни свет, ни заря.

– Я вам что говорила! – громыхает снизу мадам Джанс. – Нельзя никому ничего обещать, у них печати специальные, как только договор скреплен – не нарушить! До хворей и страшных несчастий доходит!

– Я не скрепляла, – плачет кто-то из девочек, Сирма кажется. – Он прикоснулся и обжег!

Выглядываю в коридор, натыкаюсь на Алму.

– Что там? – спрашиваю.

– Да тут по району вчера кто-то из Слепых крутился, Сирма где-то услышала, мол, они императрицу помогают выбрать, вот и решила ему понравиться… да мадам Джанс вовремя пресекла.

– Слепые выберут, ага, – хихикаю. – А ты как?

– Идем на пляж, – предлагает тоскливо.

Раздумываю пару мгновений, соглашаюсь:

– Пошли.

Сколько ж можно дома сидеть? А Алме, похоже, поговорить хочется.

Собираемся наскоро, сейчас каникулы по случаю императорского приезда, потом снова учебой загрузят.

Внизу уже полное примирение, Сирма рыдает на обширной груди мадам Джанс, та ее поглаживает и успокаивает, бросает на нас быстрый взгляд.

– Мы на озеро! – сообщает Алма.

– Там вы мужчин вряд ли найдете, – предупреждает мадам Джанс.

– И к лучшему, – улыбаюсь.

– Да их вообще нигде не найдешь, – сердито отвечает Алма. – Только знатным и достанется, а мы кому нужны.

– Отдохните, мои котятки, – соглашается мадам Джанс, возвращаясь к вразумлениям Сирмы.

– Тебе что, совсем не интересно, не хочется счастья попытать? – вздыхает Алма, когда выходим за дверь.

– Хочется, – пожимаю плечами. – Но я Тересии обещала. Да и… они ведь потом уедут. А вдруг понравится кто? Вспоминай, переживай…

– А я бы поехала с ним, – мечтательно произносит Алма.

– С кем? – недоумеваю.

– Ну… с кем-нибудь. Сама рассуди, что тут делать, что тут светит? А они ведь свита императора, у них наверняка там и богатство, и положение… Не понимаю, что такого-то? Специально так говорят, чтобы мы детей отсюда не увозили, там не рожали, а о нас никто не думает!

– Наверное, – ее слова зарождают сомнения, вспыхивает почти утихшее желание хоть краешком глаза взглянуть, а вдруг кто-нибудь и в меня влюбится?

Забираемся с Алмой в пустынный уголок, излюбленное местечко, окруженное кустами. Небольшой островок прибрежного песка, чистая водная гладь, парковые беседки с той стороны. Богатые все по берегам реки селятся, там же и особняк для императора, а к нам сюда и не заглядывают, тут парк для простых и незамужних.

Сегодня вообще пусто, все на площади, караулят официальные выходы императора да судачат о неофициальных – мол, переодевается и в толпе бродит. Только не верится что-то.

Купаемся, плещемся, смеемся – но Алма все равно постоянно грустит и о чем-то задумывается.

– Да ладно тебе! – пытаюсь успокоить.

– Я вот все размышляю… уедут, а я так и пропущу свой шанс тут с тобой. Нет, лучше все-таки на площадь пойду!

– Как хочешь! – отвечаю.

– Ты со мной?

– Не знаю… нет, наверное. Не желаю быть одной из многих.

– Что это? – нервно оглядывается Алма в сторону кустов. Оттуда вроде легкий шорох донесся, смотрю туда же. – Показалось… слышала?

– Птица? – предполагаю, вглядываюсь. На сердце нехорошо тянет, холодок по спине, шучу от страха: – Все ждешь, что кто-нибудь из мужчин за тобой прибежит?

– Да ну тебя! – злится, поднимается. – Я тебе как подруге рассказываю, а ты зубоскалишь!

– Я же не в обиду, – пытаюсь улыбнуться, но Алма одевается, собирается быстро. Странно, вроде дружно жили, а тут все нервные, злятся, ругаются. Почему так?