Затем, я немного посидела в Starbucks на Сансет-стрип, залипая в соцсетях. Чёртова лента сплошь пестрила физиономией Марлоу! Казалось, будто каждый, кто был вчера на тусовке, занимался лишь тем, что делал сэлфи с новой восходящей звездой!

 Нахер соцсети!!!

 Я вышла из своего аккаунта, с психом швырнув телефон на стол. Спустя несколько минут ко мне подошли две юные особы, румяные от неловкости.

– Это вы? Вы Лора Харди? – смущённо уточнила одна, переминаясь с ноги на ногу.

 Так-то, сучки, мир не крутится вокруг поганки-британца!

– Да, это я. Привет! – добродушно улыбнувшись, я полезла в сумку за ручкой, чтобы расписаться девчонкам на открытке или что они мне там сунут.

– Как здорово! Ты такая классная! – наперебой затараторили фанатки.

– Спасибо, – кивнула я.

– А можно задать вопрос? – спросила та, что стояла чуть подальше.

– Конечно!

– Это же Джеймс Марлоу?

 Она протянула мне свой мобильный с открытой фотографией. На ней я, Алан, The Crash в полном составе и торчащая сбоку голова Бари, на профиле которого и был выложен снимок.

 «Блядь» – звонко прозвучало в моей голове.

– Ага, – промычала я, натянуто улыбнувшись.

 Девицы восторженно что-то залепетали. Меня затрясло внутри, но виду я не подала.

– А ты с ним близко знакома? – тут же спросила хозяйка телефона.

– Не особенно…

– А какой он? – вклинилась в разговор её подруга.

 Я задумалась.

 Какой он?.. Хм… Ну, в первую очередь, Джеймс Марлоу дико сексуальный. Он обалденно целуется и делает пальцами такие фигуры высшего пилотажа, что лишь при одной мысли о них моё бельё намокает с той же скоростью, как если бы я прыгнула с разбега в бассейн. У него потрясающий член. Серьёзно! И, наверняка, он всегда трахается как в последний раз, но мне ещё пока не довелось это проверить, – мысленно резюмировала я, представляя, с каким грохотом челюсти этих наивных малолеток падают на пол.

 Реальный ответ, разумеется, был совершенно иным.

– Джеймс – хороший музыкант. Думаю, The Crash в штатах ждёт большой успех.

 Девицы радостно запищали. Потом попросили разрешения сфотографироваться со мной, я согласилась, и, после ещё нескольких вопросов о Марлоу, свалили из кофейни.

 Раздался треск. Лишь спустя пару секунд я осознала, что сломала шариковую ручку, которую на протяжении всей беседы сжимала в руке.

 Нужно выпить! СРОЧНО! Но в Starbucks кроме вина и пива больше ничего не подают, а моя проблема заслуживала чего-то покрепче!

 Рассчитавшись, я вывалилась из кафе под палящие лучи калифорнийского солнца. На часах было всего два, Алан вернётся домой нескоро, значит, придётся кататься по городу ещё несколько часов.

 Окинув взглядом улицу, я задумалась над тем, куда бы поехать. Через дорогу на одном из зданий рабочие монтировали рекламную растяжку.

 Да ладно! Истерический смех сдавил лёгкие – с яркого плаката на меня таращился своими огромными глазищами вокалист группы The Crash.

 Вот же блядство!

 Я чуть было не завопила на всю улицу: «Иди! Ты! Нахер! Джеймс Марлоу!» Но, вместо этого, окончательно осознав, что если не стравлю свои переживания, произойдёт непоправимое, достала телефон и набрала Кэрри.

 Бишоп была единственным человеком, с которым я могла говорить обо всём на свете, не опасаясь осуждения или порицания. Её номер стоял у меня на быстром наборе, так что долго мучиться в сомнениях не пришлось. Подруга ответила с первого гудка и почти сразу уловила моё гнусное настроение. Не вдаваясь в подробности, она назначила встречу в нашем любимом ресторанчике на пляже. Мы условились пересечься там через час.