***

Пирожки у Тайры получились ровные и совершенно одинаковые — не хуже, чем у поваров в императорском дворце. И на вкус не хуже. Но выдавить из себя комплимент Риан так и не сумел — почему-то слова застревали в горле, когда он смотрел на девушку, и любой комплимент вдруг начинал восприниматься оскорблением. В самом деле, разве это приятно, когда тебе говорят, что пирожки у тебя красивые, как у зрячих? Риану казалось — не очень.

— Спасибо, вкусно, — буркнул он после ужина, исподлобья глядя на Тайру и её отца. На этот раз он ел вместе с ними на кухне — Морган разрешил, а девушка не возражала. Она теперь вроде бы не сердилась, но всё равно — обращала на Риана внимания не больше, чем на солонку на столе.

— Я пойду, сделаю сонные букетики, — сказала Тайра, вставая. — Где ты оставил травы, пап?

— Которые сегодня собрал, на столе во дворе лежат. Но там не всё. Оставшиеся возьми в кладовой.

Она кивнула и вышла с кухни, и как только шаги девушки стихли, Морган, чуть заметно усмехнувшись, обратился к Риану:

— Что-то случилось, пока меня не было? А то ты какой-то тихий.

— Да ничего особенного, — пробурчал парень, нахмурившись. Отвечать не хотелось, но этому попробуй, не ответь! — Я сказал, что у неё не получатся ровные пирожки, а она взяла и метнула в меня нож.

Несколько секунд хозяин дома молчал, а потом настолько громко расхохотался, что Риану почудилось — стёкла в окнах задрожали.

— Молодец, девочка, — произнёс Морган, отсмеявшись, и вытер ладонью заслезившиеся глаза. — Моя школа. А ты чего, испугался?

— Да кто бы не испугался? — огрызнулся Риан. — Я даже щит поставить не успел, так быстро она… Ты почему щитовые чары в амулет не поставил? Иллюзорные есть, запрет на поиск, а щитовые? Это ведь тоже важно!

— О, претензии пошли, — хмыкнул Морган, весело глядя на собеседника. — Ты же артефактор, мальчик.

— Не называй меня так!

— Ладно, ладно, не буду, — хозяин дома поднял руки вверх и вновь засмеялся. — Но ты ведь артефактор, должен знать, что в амулет помещается ограниченное количество формул. В твоём почти всё место заняли формулы поискового запрета и блокировки родовой силы, иллюзия-то еле поместилась, а ты ещё и щит хочешь. Щитовой сам себе можешь сделать, ты же умеешь вроде как.

— Умею, — процедил Риан, безумно желая зашвырнуть чем-нибудь в Моргана. Ни малейшего уважения к члену императорской семьи! У Тайры тоже, но она ведь не в курсе, что Риан принц. А этот… Так общается, будто он не Альго, а сын торговки с рынка. — Разумеется, умею. Но у меня материалов нет.

— Я тебе дам. — Морган встал и подошёл к плите, на которой стоял горячий чайник. Налил себе в чашку кипятка и поинтересовался, оглянувшись на гостя: — Будешь ещё чай?

— Нет.

Пока Морган хозяйничал у плиты, Риан смотрел в окно. Там, во дворе, была Тайра. Она сидела за широким деревянным столом и, разложив перед собой в несколько кучек какие-то травы, ловко и споро связывала их в маленькие букетики. И движения её были настолько точными, что в слепоту почти не верилось. Может, и нет никакой слепоты? Разыграли его просто, одурачили, а он и поверил.

— Что, нравится?

Риан вздрогнул и отвернулся от окна. Морган садился на место, держа в одной руке чашку с чаем, а в другой — тарелку с очередным пирожком, и усмехался.

— И не надо мне повторять ту глупость, что ты утром сказал. Слепая да безродная. Честно скажи. Нравится?

Риан вновь посмотрел в окно, на Тайру. Она сидела боком к нему, перекинув вперёд толстую косу, и даже сейчас, в вечернем сумраке, было заметно, как блестят её волосы. Тонкая талия, высокая и полная грудь, длинные точёные руки — всё это завораживало, как красивая картина. Но больше всего Риану нравились губы девушки. Ярко-алые и пухлые — невозможно было смотреть на них и не думать о неприличном. У такой недотроги — и настолько порочные губы, надо же.